Олег Гуцуляк: Храмовый примордиальный коммунизм (Иерихон А, Гёбекли-Тепе, Чаёню, Чатал-Гююк, Невали-Чори), его крах и отражение в мифологических системах

0. 

В Европе в связи с исчезновением мамонтов в XIII-XIV тыс. до н.э. и ухода эпиграветских охотников на них на юг на смену верхнепалеолитическим европеоидным охотникам постмадленского Азиля пришли представители двух верхнепалеолитических (кроманьйонских) культур охотников на северного оленя,  которые использовали стрелы с кремневыми наконечниками,  – Аренсбургская и Свидерская  потомков Гамбургской (13000-9850 гг. до н.э.; Сев. Франция, Нидерланды, Дания, южная Норвегия, Сев. Германия, Польша; собственно принадлежали к нордической расе) и Лингбийской (культура Бромме; 9700-9000 гг. до н.э.; Ютландия и Зеландия, Мальме, т.е. юго-западная Балтия) культур, в свою очередь – наследников северных племен Мадленской культуры охотников на оленей (пещера La Madeleine на правом берегу реки Везер в департаменте Дордонь) с явными монголоидными чертами палеоевразийцев.

Мадленцев считают предками уралоидной расы (протоуралоидов). На стоянке Кашов в Восточной Словакии сохранилась четкая стратиграфия смены позднего граветта новой культурой. Считается, что Мадленская культура произошла от бадегульского (Badegoulien) варианта культуры Солютре, который возник от смешения солютрейцев с ориньякцами. Бадегульский вариант датируется ок. 19 000 – 17 000 лет назад и ранее обозначалась как «древняя мадленская культура». Отличается от собственно мадленской культуры, в строгом смысле термина, с технологической точки зрения (обработка рубил) и типологически (в изобилии встречаются доисторические скрёбла, редко – резцы). Характерные для неё артефакты обнаружены на территории от франко-кантабрийского региона до Швейцарии и Германии.  Мадленская культура (15 000 – 8 000 тыс. до н.э.) охватывала мамонтовые степи  Франции,  Испании, Швейцарии, Германии, по мере отступления ледника вновь её носители вновь заселили северо-запад Европы (Нидерланды, Бельгия, Сев. Германия) и представлена локальными культурами Федермесер (9980-9500 гг. до н.э.), в Англии и Уэльсе – Кресвель (10 5000 – 10 000 до н.э.), а в Восточной Европе (вплоть до Урала) – в местной модифцированной форме.  

В ней преобладают разнообразные кремневые резцы, проколки, скребки, высоко развита обработка кости, характерны резные изображения на роге и кости, скульптура из рога, кости и бивня мамонта, гравированные и другие изображения на стенах и потолках пещер (например, пещеры Руффиньяк, Ласко и Альтамира). Мадленский человек использовал кремень лишь для скребел, сверл и резцов, подвергая их грубой обработке, а для других инструментов он предпочитал кости и бивни мамонта. Исчезает также техника отжимной ретуши при обработке камня. Именно у мадленцев в позний период произошел переход к  микролитам, то есть мелким кремниевым орудиям геометрических очертаний. Мадленские  охотники  жили преимущественно в пещерах, а также в жилищах из костей и шкур. При строительстве хижин сначала, как правило, в земле выкапывали круглую яму с плоским дном. Вынутую землю укладывали небольшим валом по внешнему периметру. В центре углубления устанавливали опору из ствола дерева, возможно с раздвоенными сучьями на конце. По окружности укладывали прутья, втыкая основанием в опоясывающую земляную насыпь, а верхушками прислоняя к опоре. Так получались импровизированные стропила, между которыми вплетали более тонкие ветви. Легко догадаться, что сверху конструкцию можно целиком накрыть шкурами или травяными циновками грубого плетения. Археологи нашли каменные светильники, которые позволяют предположить, что мадленский человек умел не только освещать, но и обогревать свои жилища, как это делают современные эскимосы, сжигая в каменной лампе животный жир с фитилем изо мха [Квэннел М. и Ч. Первобытные люди. Быт, религия, культура / Пер. с англ. – М., 2005. – http://www.e-reading.link/chapter.php/1003050/8/Kvennell_Mardzhori_-_Pervobytnye_lyudi._Byt_religiya_kultura.html]. Особым признаком мадленской культуры являются изобретенные ими рыболовецкий крючок, копьеметалка и двусторонний, с двума рядами зубцов, гарпун для охоты как для мамонта, так и северного оленя. Изображения тюленей и лососей часто встречаются на каменных гравюрах и костяных орудиях. Представляется разумным предположение, что в ту эпоху на тюленя охотились так же, как это делают эскимосы сегодня. Также для мадленского инвентаря характерны и т.н. перфорированные «жезлы начальников» из рога северного оленя, украшенные художественной резьбой.

Генетика дает возможность установить связь между мадленцами и индейцами, заселившими Берингию в момент, когда уровень моря был очень низким. Индейцы по мужской линии ближе к мадленцам, по женской – к азиатамХІІІ тыс. до н.э. датируется т.н. мальтинско-буретская культура тундровых охотников на северного оленя возле озера Байкал на обеих берегах р. Ангара, проникших сюда с Европы через Урал (промежуточная стоянка обнаружена около г. Ачинск, в 160 км к западу от Красноярска, на отрогах хребта Арга, на правом берегу реки Чулыма, притоки Оби, где найден старейший в истории человечества лунный календарь). Для культуры характерно изготовление женских антропоморфных статуэток («палеолитических венер») из бивня мамонта (известно около 30 экземпляров; от 3,7 см до 13,6 см). Поверхность некоторых женских фигурок покрыта сплошным орнаментом (по гипотезе А. П. Окладникова, так изображена меховая одежда).

Собственно в Европе Мадленская культура и эволюционирует в Свидерскую и АренсбургскуюСвидерцы выступают именно как охотники, долгое время образовывавшие тандем с северным оленем. Они хорошо узнали это животное и неоднократно пытались приручить. Так, на стоянке аренсбургской культуры, родственной свидерской и постоянно взаимодействующей с ней, были найдены три утонувших оленя, у которых были на шее волосяные петли, державшие камни. Камни привязывались с целью стеснить движения оленей, которых выпускали на выпас, чтобы затем использовать как запас мяса с наступлением холодов.  Для аренсбургско-свидерского круга культур характерны специфические угловатые ножи и кинжалы, костяные поворотные гарпуны с каменными жалом для охоты на морского зверя, скребки, резцы, проколки из кварца и горного хрусталя, разнообразная глиняная посуда, каменные кирки и лопаты из рогов лося, украшения из кости и т.д. Но самым странным является переход на территории Финляндии от орудий из кремния на кварцевые изделия, объясняющих вышеупомянутой катастрофой в IX тыс. до н.э. (в региональном масштабе это был в 8213 до н.э. – грандиозный прорыв Балтийского ледникового озера в Белое море), которая прервались контакты Феноскандии с остальными материком и оставив малые группы охотников на северного оленя в положении Робинзона на огромном пространстве.

Аренсбуржцы, долихокефалы, высокие, широколицые кроманьонцы (ІХ тыс. до н.э.) переселялись из Дании и Северной Германии на северо-запад (в Норвегию) и северо-восток (в Прибалтику и верховья Волги), охватывая тогда еще существующее Балтийское озеро, и создали культуры т.н. круга Маглемозе (VIII-VI тыс. до н.э.) – Фосна (в Норвегии и Швеции), Комса (на крайнем севере Скандинавии и Кольском полуострове), Асколи и Суомусярви (в Финляндии и Карелии), Веретье (на Востоке Ладожского озера), Кунда (в Ингерманландии, Эстонии и Латвии) и собственно Маглемозе (в Англии, Северной Германии и Дании). К 5700 гг. до н.э. на основе племен культуры Маглемозе на территории Ирландии и Шотландии образовалась Обанская культура, а на территории Дании – культура ЭртебёллеНа основе мадленской и свидерской культуры образовалась каморницкая культура, а позднееграветтской и  свидерской – валдайская. В центральной Франции существовал очень своеобразный вариант аренсбуржцев – культура Совтер (Монклюз), существовавшая в 8000-7000 гг. до н.э. Она занимала значительную часть западной и центральной Европы. Характерные артефакты: геометрические микролиты, углубления для пальцев на микрорубилах, деревянные орудия отсутствуют, имеются свидетельства совершения ритуальных погребений.  Совтерская культура постепенно эволюционировала, поглотив окончательно остатки Азильской культуры, в Тарденуазскую (VII-IV тыс. до н. э.; носители гаплогруппы I2)  с теми же отличительными характеристиками. Она захватила Испанию, Францию, Британию, Германию, Чехословакию и Польшу, дошла до Литвы и Днепра. Поскольку в Тарденуазской культуре очень значительны влияния Капсийской культуры (Северной Африки, носители которой были средиземноморскими европеоидами – грацильными долихокефалами; на Иберийском полуострове, а также в южной Германии, в могильниках встречаются следы  негроидного  влияния), поэтому В. Даниленко даже её определяет как «провинциально-капсийскую культуру». Именно со встречей в период потепления средиземноморских обитателей пещер и северных охотников на дуге северо-западного Атлантического побережья от Бискайского залива до Балтики десять тысяч лет назад Ф. Хитчинг связывает «туманное начало мегалитического комплекса», поскольку именно на место наибольшего расцвета капсийцев в Тунисе и алжирской Констатине приходится и основное сосредоточение мегалитов в Северной Африке [Иванов А.М. Заратустра говорил не так (основы арийского мировоззрения) // http://www.velesova-sloboda.org/rhall/ivanov-zarathustra-govoril-ne-tak.html].  

 

По мнению В. Напольских,  главные мифы свидерцев – сотворение мира из яйца и миф о ныряющей за землей водоплавающей птице (уточке), которая принесла со дна землю.

В. Напольских предполагает, что из свидерского языка образовался основной саамский языковой субстрат, а аренсбургские языки дали субстрат в германских языках и, возможно, в кельтском пиктском языке (к сожалению, пиктские надписи очень плохо читаются). Известны около 20-30 слов языка «аренсбуржского круга культур»субстрат в финно-волжских, германском и балто-славянских, в т.ч. такие слова как «озеро» (балто-слав. aghero, фин-волж. jaghra) и «море» (герм., слав., приб-фин. meri), а также саамское «земля» jemmn как будто похоже на и.-е. dhghem. Но наиболее сильно повлиял субстрат на  особенности лексики, морфологии и синтаксиса германских языков, отличающие их от прочих индоевропейских языков. Гипотезу до-индоевропейского субстрата в германском языке выдвинул в 1932 г. немецкий лингвист Зигмунд Файст, который считал, что около трети лексических элементов протогерманского языка происходят из субстрата до-индоевропейского происхождения, и что предполагаемое упрощение системы индоевропейских флексий возникло в результате контакта языков различного происхождения. В начале XXI века теорию догерманского субстрата существенно развил немецко-автралийский лингвист Роберт Майлхаммер, показавший в своей работе «Германские сильные глаголы» (2007), что сильные глаголы германских языков не имеют индоевропейской этимологии, и что сама система сильных глаголов также, по-видимому, имеет неиндоевропейское происхождение. Ганс Краэ установил группу догерманских и докельтских гидронимов в Центральной и Западной Европе с корнями -Dur«вода» или «река» (Адур, Даур, Дор, Дорон, Дордонь, Дуэро, Дрон, Дро, Драв, Драва, Дюранс, Дюренк,  Эдер, Одер), *el-/*ol- (Альмар, Альмонте, Аленса, Альмерия),  *ser-/*sor- (Харама, Харамильо, Сарриа, Сорбес, Саар), *sal- (Селья, Халон, Саламанка, Халима как река на границе между регионами Касерес, Саламанка и Португалией) , *albh- (Альба, Эльба), суффикс -antia (Алесантия и современные гидронимы Арансуэло, Арланса и Арлансон). По мнению британского лингвиста Джона Хокинса, носители протогерманского языка встретились с носителями некоего неиндоевропейского языка, из которого были заимствованы многочисленные элементы. Дж. Хокинс предполагает, что трансформации, описываемые законом Гримма, являются результатом попытки людей, говоривших на неиндоевропейском языке, выговорить индо-европейские звуки, опираясь на фонетику собственного языка. Одни лингвисты просто признают этот субстрат, другие относят к нему 30% германской лексики [Milewski Т. Dyferencjacja jezykow indoeuropejskich // I Miedzynarodowy kongres arche ologii slowianskiej. – Warszawa, 1965. – S. 67], третьи считают, что он огромен, тогда как четвертые уверены, что он вообще маловероятен. Интересно замечание одного из столпов сравнительного языкознания Антуана Мейе (1866-1936 гг.) об английском языке, который так же входит в германскую группу. «… Современный английский, – утверждает Мейе, – является индоевропейским лишь постольку, поскольку он связан с индоевропейсим преемственностью через непрерывный ряд поколений, которые всегда ощущали себя говорящими и желали говорить, как их предшественники. Но если рассматривать лингвистический тип как таковой, отвлекаясь от непрерывной преемственности, которая является историческим фактом, не обладающим в настоящее время реальностью, нет ничего более далекого от индоевропейского типа, чем современные английский или датский языки. Очень трудно было бы доказать, рассматривая только современный английский и забыв о его прошлом, что английский – это индоевропейский язык» [Мейе А. Основные особенности германской группы языков / Перевод с французского. Изд. 2-е. – М.,  2003. – С. 30].

Представители Свидерской верхньопалеолитической культуры, широколицые брахикефалы лапоноидной расы (с широким, плоским, низким лицом),  которая превалировала в районе Польши, Беларуси, Литвы и Волыни и была родственная Аренсбургской, продвинулись на северо-восток и заложили основы таких культур как Валдайская (на Валдайской возвышенности; в 3 тыс. до н.э. эволюционировала в волосовскую неолитическую культуру с монголоидной примесью), Неманская (в верховьях реки Неман; 7-3 тыс. до н.э.), Бутовская (на западе Волго-Окского междуречья; 8-6 тыс. до н.э.; эволюционировала в верхневолжскую культуру неолита) и Кундская (на территории Эстонии и Ингрии; носители Y-гаплогруппы N; эволюционировала в нарвскую культуру неолита), которые стали родоначальниками следующих осваивателей Западной Евразии, в которых не без оснований усматривают протосаамов и протофинов.

Как считает Г. Ловмянский, следуя за Т. Лер-Сплавинским, представители «лапоноидной» («ляпоноидной») расы, т.н. «староевропейские народы», были непосредственными предшественниками славян на территории Европы. От них прибывшие приняли топонимы и названия рек во времена еще балто-славянского единства, и что в результате ассимиляции местного «лапонского» населения из пришлых индо-европейцев сформировались на разных субстратах собственно германцы и балто-славяне (см.: [Lowmianski H. Poczatki Polski. – 1963. – T. 1; Lehr-Splawinski T. O pochodzeniu i praojczyznie slowian. – Poznan, 1946]). Но фактов, которые позволяли бы утверждать прямой контакт славян с лапоноидами, нет. Слой топонимики, скорее всего, дошел через посредничество финноязычных народов, которые первыми поглотили лапоноидов. Потому что есть несколько топонимов, у которых первая часть слова явно субстратная, а вторая финноязычная. Благодаря исследованиям А.К. Матвеева этот вопрос решен и закрыт для Русского Севера, но остается малоизученным район топонимики на -ух/-ех в Ивановской и Нижегородской областях (обычно относят к муроме) и особенно проблемный район топонимов на -ус в среднем течении Оки.

1.

В Малой Азии свидерцы столкнулись с автохтонным населением – праафразийцами, археологический эквивалент которых – мезолитическая и до-керамического неолита натуфийская культура (около 12 500 – 9 500 / 8 200 лет до н. э.; названа по Вади-эн-Натуф, на берегу которого  были сделаны первые находки в пещере Шукбана в 27 км к северо-западу от Иерусалима),  развившись на основе местной верхнепалеолитической кебарской культуры (XVIIIX тыс. до н.э.; название получила по месту находок в Кебарской пещере к югу от Хайфы) чрезвычайно мобильных охотников и собирателей Леванта и Синая. Основная территория обитания натуфийцев-праафразийцев была Сирия и Палестина (с центром в долине Иордана).

Во время оледенения, когда на Ближнем Востоке, свирепствовали засухи, немногочисленное население ютилось по берегам пересыхающих рек и болот, в пещерах или  в полуземлянках со стенами, облицованными смесью глины с песком или мелкими камням, с устланым плитами полом, на котором находился открытый очаг, с кровлей из камыша и образуя поселения до 300 человек на открытых каменных террасах Иудейских гор (известны Эль Вад, Нахаль Орен, Эйнан у озера Хуле и др), но у пещер, где можно было укрыться в экстремальных случаях и которые выполняли роль святилищ.  Однако главную роль в развитии этой культуры играли не пещерные стоянки, а поселения в долине Иордана. Питались они ящерицами, змеями, лягушками, но с отступлением ледника они стали первыми в мире земледельцами. В Эйнане, Кебаре и Вади Фалла найдены базальтовые кубки и фрагменты орнаментированных снаружи чаш и мисок. Круглые ямки между горизонтальными линиями на чашах и зубчатый рельефный узор на венчиках мисок говорят об интересе к орнаментике, более нигде в этот период не известном. Найдены также гальки с выемками, использовавшиеся как грузила для рыболовных сетей, просверленные плоские круглые гальки и желобчатые камни для полирования костяных орудий. Есть палетки с небольшими углублениями, сохранившие следы красной охры, раковины пресноводных моллюсков, заполненные тем же составом, костяные шилья для сшивания шкур, короткие плоские иглы или шилья, костяные основы для серпов, плоские ложки или шпатели. По данным погребений в гроте Эль-Вад, натуфийцы носили головные уборы, щедро унизанные украшениями из похожих на клыки трубчатых раковин-денталий, в виде веера или диадемы. На шее у них были замысловатые ожерелья из взаимно чередующихся раковин и попарно расположенных клыков оленя. Полоски из раковин украшали и одежду натуфийцев. В раннем натуфе существовала склонность к созданию произведений искусства, выполненных то натуралистически, то условно. Известняковая статуэтка в виде согбенной фигуры из пещеры Умм эз-Зувейтина или рукоять серпа из Эль Вада, изображающая оленя, являются великолепными образцами натуралистического искусства, достойными верхнего палеолита Франции. Звериная голова на ручке серпа из Кебары, найденные человеческие головки из Эйнана или газели из могильника в Вади Фалла демонстрируют определенную схематизацию черт животных или человека, тем не менее очень яркую, жизненную. Не следует забывать и эротическую группу из Айн Сахри, хранящуюся ныне в Британском музее. Такие произведения искусства не встречаются после ранненатуфийского периода. Возможно, что, как и многие ее преемники, натуфийская культура в Палестине была застойной. За ранним натуфом следуют еще два периода, средний и поздний, о которых известно очень немного. Эйнан был покинут, а ранненатуфийское поселение Бейда постепенно заносится двухметровым слоем стерильного песка. Позднейший период натуфа представлен несколько лучше находками в пещерах, но материал из них сводится лишь к каменным и костяным орудиям, которые изготавливаются теперь менее тщательно. В это время появляются наконечники стрел, часто с выемками [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 25-34].

Натуфийцы стали первыми в мире аграриями – собирали зерна дикорастущих злаков, для чего ими создавались специальные жатвенные ножи и строились зернохранилища. Для растирания зерна натуфийцами применялись каменные ступы (высотой до 80 см и весом до 100-150 кг) и песты, иногда — углубления, выдолбленные прямо в скале. Орудия оформлялись геометрическим орнаментом (сеть, зигзаги, волны), помимо этого встречаются резные изображения животных на рукоятках костяных орудий. Но они только собирали и хранили урожай, но не обрабатывали землю. Именно потому, что натуфийцы и жители Сахары и долины Нила были очень развитыми мезолитическими племенами с комплексным хозяйством, неолитчики из Малой Азии не вытеснили их, но смешались.

Носители  натуфийской культур были одними из первых людей, которые одомашнили собак: в их погребениях, датируемых примерно 10 000 годом до н. э., обнаружены скелеты щенков и взрослых собак, похороненных рядом с человеком. В VIII тыс. до н.э. ими была одомашнена кошка.  Обнаружены образцы круглой скульптуры. Чаще всего изображаются газелей и других жвачных (возможно, тотемное животное), гораздо реже встречаются фигуры людей, найдены статуэтки сов, собак, черепах и др.

Погребения натуфийцев располагались чаще всего в заброшенных домах их поселений, реже — в пещерах (Кармель, Иудейские горы). Иногда на могилы клали известняковые глыбы. Труп могли располагать как на спине, так и в позе эмбриона, какой-либо строгой ориентации по сторонам света также не соблюдалось. Для усопшего в могиле изготовлялось ложе из раковин, вместе с ним клали украшения, кости животных. Сверху могила часто посыпалась охрой. В некоторых поселениях практиковалось отделение черепа, оформление его раковинами и хранение отдельно от тела (Хайоним, Нахаль Орен, Айн-Маллаха). В Айн-Маллахе найден обсидиан из Анатолии и раковины моллюсков из реки Нил. Базальтовые орудия из поселения на горе Кармель были принесены с Голанских высот (расстояние около 100 км).

Интересен натуфийский вариант Мурейбет или Мурайбат — археологический памятник в средней части Евфрата на территории Сирии, который был населён в период XII-VIII тыс. до н. э. (поселения Джерф-эль-Ахмар и Телль-Шейх-Хасан). Артефакты из Мурейбета, в том числе массивные статуэтки богини, хранятся в Национальном музее древностей в Дамаске. Среди артефактов – счётные значки (counting tokens), аналогичные обнаруженным в ряде других древних поселений Ближнего Востока и которые были древнейшей знаковой системой для передачи конкретной информации задолго до создания письменности.

Успехи в аграрной сфере и торговли позволили натуфийцам-праафразийцам построить первый в мире протогород Иерихон А (построен ок. 8000 г. до н.э.). Численность населения Иерихона А достигала 2 тысяч человек.

В Иерихоне А известна также стена толщиной 1,6 м и высотой до 4 м и башня диаметром 7 м и высотой до 8 м, «… с тщательно сложенной внутренней лестницей, ведшей наверх. 28 ступенек и наклонная крыша башни были сложены из цельных каменных плит шириной 1 м. У подножия лестницы в восточную часть башни вел проход длиной 3, 94 м, высотой 1,7 м. К цистернам неправильной формы, тщательно обмазанным глиной, в северной части башни вел канал для сбора дождевой воды. Аналогичное сооружение в южной части считают хранилищем для зерна. Башня существовала долго; во время перестроек городской стены к ней были добавлены два панциря; цистерны для воды тоже ремонтировали. Наконец, когда башня перестала использоваться по назначению, в ее проходе стали устраивать погребения, проход заложили, а прежние хранилища стали использовать как жилища. Эти помещения тоже часто перестраивали, а одно из них, погибшее при пожаре, дало радиокарбонную дату 6935 г. до н. э.» [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 35]. Стена, как показывают сревнительные исследования аналогичной сооружения следующего периода в Бейде, не была оборонительной в прямом смысле. Вначале она защищала город от сезонных наводнений, а башня имела культовое назначение, поскольку сверху на ней располагалось какое-то сооружение, от которого сохранилось только основание.

Считается, что главным источником существования Иерихона А была торговля: «… Иерихон был расположен удачно для коммерческих предприятий: он контролировал ресурсы Мертвого моря, соль, битум и серу, полезные для древних обществ продукты. Обсидиан, нефрит и диорит из Анатолии, бирюза с Синая и раковины каури из Красного моря найдены в руинах города, только небольшая часть которого раскопана. Если бы былй открыты мастерские и склады, должны были добавиться и многие другие материалы» [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 38-39]. Также Иерихон контролировал добычу соли смолы серы (ресурсы Мертвого моря), с другой стороны чрез него проходили транзитные торговые пути (в Иерихоне найден обсидиан, диорит, нефрит из Анатолии, бирюза из Сирии, черепашки каури с Красного моря).

Вначале в Иерихоне обосновались, строя круглые по планировке дома, охотники и собиратели из натуфийского до-керамического неолита (Pre-Pottery Neolithic, PPN), собственно его варианта PPN (X-IX тыс. до н.э.). Но в 7200 г. до н.э. город переходит к северному родственному варианту PPN (IX-VII тыс. до н.э.), которому также принадлежали и города: Айн-Газаль и Йифтахель в западной  Галилее,  Невалы-Чори и Абу-Хурейра  на  Евфрате,  Бейда близ Петры (в 320 км к югу от Иерихона; 7200-7000 гг. до н.э.), Чайоню / Чаёню (7200-6600 гг. до н. э.) – в верхнем течении Тигра.  Новое население принесло с собой, наряду с новой каменной индустрией, иные архитектурные приемы и развитую строительную технику. Сразу после разрыва появляются дома прямоугольной планировки с плоскими перекрытиями. Интересно, что на востоке и юге (Негев, Синай) среди обществ охотников-собирателей сохраняется традиция возведения круглых в плане жилищ. Прямоугольная планировка домов известна прибилизительно с 7700 г.до н.э. и считается одной из главных характеристик оседлого земледельческого общества в противоположность круглым в плане домам мобильных групп. 

Для натуфийского до-керамического неолита характерно отсутствие керамики, которая уже существовала в эту эпоху в Японии и Китае, но оставалась неизвестной в западной части Азии. Появление керамики в большей части региона совпадает с началом нового периода керамического неолита, а местами (в долине реки Иордан) существовавшие одновременно остатки докерамических культур, которые называют докерамическим неолитом С (PPNC, существовал до 5900 г. до н.э.). Предполагается также, что часть населения культуры PPN-B мигрировала на юг Ирака и в долину реки Нил, где на их основе сформировался комплекс пастушеских кочевых культур.

Также на Кипре обнаружен явно региональный вариант натуфийской культуры: «… поселения бескерамического неолита Хирокитиа – датируется по С14 VI тысячелетием до н. э. (6020, 5850 и 5800 гг. до н. э.). Несмотря на эту сравнительно позднюю дату, являющуюся, возможно, естественным результатом сравнительно изолированного развития, эта культура во многих отношениях напоминает такие натуфийские памятники, как Айн Маллаха или докерамический неолит А Иерихона. Происхождение этой культуры абсолютно неясно, но ранние ее фазы должны быть обнаружены если не на самом Кипре, то где-либо на Азиатском материке. Эта культура распространена почти по всему острову, а наличие обсидиана указывает на контакты с Анатолией. Замечательно, что поселение этого периода открыто на мысе полуострова Карпас, имеющего кинжалообразные очертания и расположенного прямо у оконечности Каликадносской долины – древнего торгового пути с Анатолийского плато к побережью Средиземного моря. На связи с Кипром указывает материал из Рас Шамры, другого древнего приморского поселения в Северной Сирии, и из Амука (Антиохийская долина), где в слоях периода Амук А (до 6000 г. до н. э.) найден каменный сосуд хирокитийского типа. В этот период, видимо, был уже освоен морской путь: одно из поселений, Петра ту Лимнити, было основано на маленьком острове в бухте Морфу. Две особенности этой культуры нигде не имеют параллелей: специфические, немикролитические каменные орудия, возможно происходящие от верхнепалеолитических, и круглоголовость (брахицефальность) населения. Последняя черта, быть может, была результатом изоляции или обычая деформировать черепа. Хирокитиа – не телль, а поселение на холме диаметром около 20 м в излучине р. Марониу. Оно господствовало над округой, простиравшейся до южного берега в нескольких километрах отсюда. Вымощенная камнем дорога длиной 2000 м вела с холма к реке. Раскопано 48 круглых домов типа толосов – незначительная часть поселения, которое, видимо, состояло из 1000 домов. Численность населения достигала нескольких тысяч, поэтому Хирокитиа, должно быть, была чем-то большим, чем простая деревня. Обнаружены три основных строительных горизонта; чрезвычайно основательная постройка домов указывает на значительную продолжительность существования поселения. Круглые дома, диаметр которых варьируется от 3-4 до 7-8 м, построены из местного известняка и часто имеют двойные стены. Верхняя куполообразная часть строилась из камня, кирпича или более легких материалов. В больших домах два массивных каменных столба, вероятно, поддерживали верхний этаж или деревянный настил, куда поднимались по лестнице и где, очевидно, спали. Аналогичную конструкцию имели мастерские Бейды. Часто встречаются очаги, платформы для сна и ямы в полу. Сиденья, окна и полки устраивали в стенах или в опорных столбах. Пороги были высокими, чтобы защищать от дождя и грязи; вниз, в комнату, вели несколько ступеней из камня. Некоторые сооружения состояли из ульеобразного дома и нескольких строений, использовавшихся в качестве кухонь, помещений для растирания зерна и т. д. Дворы обычно вымощены плоскими камнями, круглые столы указывают на места совершения трапез. Некоторые коридоры, видимо, имели перекрытия; через них по пандусообразному проходу входили с главной улицы. Поселение, по-видимому, отличали большая организованность и высокое строительное мастерство жителей. Погребения устраивали между домами или под их полами; погребения обычно одиночные, скорченные. Вместе с мертвыми клали каменные сосуды, часто разбитые из ритуальных соображений, в женских погребениях обнаружены ожерелья, в мужских и детских – булавки и другие предметы. В женские погребения клали богатые заупокойные приношения; из этого можно заключить, что женщины были равны с мужчинами. Кое-что известно об одежде этих неолитических людей. Прядение засвидетельствовано пряслицами: возможно, одежда была шерстяной. Она закалывалась костяными булавками и сшивалась иглами. Украшения представлены каменными бусами, подвесками, браслетами и ожерельями из раковин dentalium, сердолика и серо-зеленого пирита. Кость использовали для изготовления рукояток каменных орудий, а также для шильев, булавок и игл. Оружием служили булавы из полированного камня. Высоко развито производство полированных каменных орудий. В самом нижнем строительном горизонте зафиксированы попытки изготовления глиняных горшков, но без заметных успехов. Самыми распространенными формами были сосуды с носиками, сделанные из местного серовато-зеленого андезита, и плоские блюда, круглые, иногда квадратные или овальные. Длина многих из них достигает 30 см. Чаще всего их не орнаментировали, но некоторые украшены резными или рельефными полосами, рядами выпуклостей и нервюрами – орнаментом, иногда ведущим происхождение от декора деревянных сосудов или корзин. Ручки некоторых сосудов снабжены защипами, делающими их похожими на более поздние «рогатые» ручки; другие украшены человеческими или звериными (овечьими или бычьими) головками. Плоские круглые тарелки, такие же, как в Айн Маллахе или в Иерихоне В, могли использоваться в качестве светильников. Статуэтки не были редкостью – есть каменные стоячие фигурки неопределенного пола с условно трактованными головами и одна прекрасная женская головка из необожженной глины. Встречаются гравированные или резные гальки неизвестного назначения. Кое-что известно о хозяйстве Хирокитиа, но немного: зерно не найдено, хотя есть основы серпов, зернотерки и ступки. Есть свидетельства разведения коз, овец и, возможно, свиней. За исключением обсидиана, все использовавшиеся материалы были местными. Конец этой культуры так же таинствен, как ее начало. Хирокитиа и другие поселения были заброшены, и только в Трулли, на северном берегу, есть материалы следующей фазы, стратиграфически расположенные над более ранними остатками. Эта фаза (неолитическая I В) характеризуется появлением хорошо обожженной керамики с красной росписью по кремовому фону, возможно тесно связанной с керамикой Хаджилара I (ок. 5250-5000 гг. до н. э.) в Юго-Западной Анатолии, откуда могло прийти новое население» [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 53-57].

Сами натуфийцы – ориньякского происхождения: архаический внешний облик натуфийцев поразительно напоминает ориньякских людей Южной Европы, какими они выглядели, судя по находкам в Ментонских пещерах. Из куска кальцита натуфийский «скульптор» вырезал, например, голову человека с низким лбом, резко очерченным ртом и большими миндалевидными глазами.

Но затем австралоидно-негроидные племена, известные как кебарская культура (Бержи, Ливан, 13 000 – 10 300 лет до н.э.), родственная зарзийской австралоидной частично изменили расовый облик натуфийцев. Не известно, что именно происходило: насильственное вторжение и ассимиляция или постепенные смешения. В результате натуфийцы, как показывают исследования их останков, стали ниже ростом, приобрели угловатость и несоразмерность членов, характерную для неандерталоидов.

Другой причиной частичной утраты первоначального облика считается следующее: натуфийцы, по-видимому, были той частью суперэтноса, которая оставалась на месте то есть, частью менее активной, возможно, ослабленной, менее приспособленной для каких-то волевых, достаточно тяжелых свершений и передвижений. Подобная часть в любом сообществе или суперэтносе наиболее подвержена деградации и вырождению. Натуфийцы, судя по всему, никуда далеко не уходили от Кармеля из долины реки Иордана и  зимовали в пещерах горы Кармель (в окрестностях г. Хайфа).

Натуфийцы по строению черепа занимают положение близкое к негроидам, хотя без прогнатизма и более толстокостные. Древнешее население Леванта до начала Бронзового века было похоже на древних египтян и эфиопов (библейные сыны Хама – это Куш, Мицраим-Египет и Ханаан-Левант). Йемен и Аравию и побережье Персидского залива населяли чернокожие широконосые племена вроде современных шри-ланкийцев. Натуфийцы принадлежали к переднеазиатской (арменоидной, ассироидной)  расе, к которой ныне принадлежат принадлежат армяне, друзы, ассирийцы, евреи, частично курды, грузины, ливанцы и жители прибрежной полосы Сирии[1]. Как установлено антропологами [Покост В. Происхождение еврейского народа // http://www.berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer6/Pokost1.php], сложился переднеазиатский  антрополгический тип в XVI  XIV тыс. до н. э. на севере Верхней Месопотамии и в районах, прилегающих к ней с востока вплоть до северо-западных окраин Иранского нагорья (центр региона, который носит условное название «Плодородный полумесяц»). Этот расовый тип характерен коротким черепом, крупным носом с выпуклой спинкой, большей частью темными глазами, умерено широким лицом, средним ростом, преимущественно темными волосами, плоским затылком (за исключением еврейского варианта, у которого затылок выпуклый). Южнее, в Аравии и на северо-востоке Африки в это же время возник аравийско-африканский (семито-аравийский) антропологический тип с более узкими и смуглыми лицами, с меньшим размером носа и удлиненными черепами. В последующие тысячелетия происходило некоторое смешение этих антропологических типов на границе их соприкосновения. В результате многотысячелетних контактов людей аравийско-африканского антропологического типа с негроидами в Южной Аравии (кебарская культура) появилась небольшая негроидная примесь у населения с этим антропологическим типом, которая затем в незначительной степени перешла к населению с переднеазиатским антропологическим типом.

В результате миграции некоторых племен из Европы в Переднюю Азию, у населения с переднеазиатским антропологическим типом появились небольшие примеси европейских антропологических типов с более светлыми волосами, глазами и кожей. Продвигаясь на запад, племена с переднеазиатским антропологическим типом, смешиваясь с местным населением, обусловили возникновение на юге Европы и в Западных Альпах средиземноморского (медитерранидного) антропологического типа, имеющего у значительной части населения этих районов сходство с переднеазиатским антропологическим типом.

Антропологические данные показывают, что евреи происходят из северной части Верхней Месопотамии и наиболее близки к древнему коренному населению Северного Ирака, юго-западной Турции, северо-западного Ирана и северо-востока Сирии. Эти территории в основном совпадают с этнографической областью, называемой в настоящее время Курдистаном.

В это время на территории Курдистана XVIII тыс. до н.э. возникла прогрессивная культура верхнего палеолита, получившая название Зарзийской, которая продолжалась и в мезолите, для Западной Азии называемого также эпипалеолитом (XVIIIVIII тыс. до н.э.; Ирак, Иран, Средняя Азия; известные стоянки – курдистанские пещеры Зарзи и Шанидар). Происходит Зарзийская культура из местного барадостского варианта ориньякской культуры; эволюционировала в шанидар-карим-шахирскую культуру (XIX тыс. до н.э.), и джармо (7090-4950 гг. до н.э.; Калат Джармо – название поселения площадью от 1,2 до 1,6 га, расположенного на краю глубокого вади в долине Чемчемаль Иракского Курдистана [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 48-53]).

Зарзийская культура характерна изготовлением миниатюрных кремневых пластинок в форме трапеции и треугольника с отверстием для крепления. Изготовлялись разнообразные орудия труда. Культура имеет много общего с соседней кебарской культурой на территории Восточного Средиземноморья (Леванта), которая также возникла примерно в это время.

Представители Зарзийской и Натуфийской и родственных им культур в лингвистическом плане принадлежали к носителями «нотического» (южного) праязыка, происходящего, как и «бореальный» язык (граветтцев и ориньякцев), из «евразийского» праязыка (по А.Ю. Милитарёву; макрогаплогруппы MNOPS; в некоторых изданиях термин «евразийский» используется неверно как синоним «бореального»).

Однако новая экспансия с Запада и Севера носителей бореальных (ностратических и сино-кавказских) языков обусловила как языковое смешение (так возникли именно афраазийские языки от контакта с ностратиками и шумерский – от контакта с сино-тибетской ветвью сино-кавказского[2]); переход местных этносов на языки более воинственных пришельцев (это привело к тому, что на этих языках стали говорить люди, принадлежащие к разным антропологическим расам – европеоидной и негроидной),  так и миграцию «нотических» языков на Юго-Восток – носители аустрических (австрических) праязыков, наследниками которых ныне являются австронезийские (малайско-полинезийские, атаяльско-тайванские), австроазиатские (мон-кхмерско-вьетская, никобарские, мяо-яо и мунда), таи-лао-шан-чжуан-кидайские языки. Джон Д. Бенгстон, кроме указанных выше четырёх семей, в составе аустрических языков рассматривает два изолята – айнский (на Японском архипелаге) и нахали (кальто; в западно-центральной части Индии: штаты Мадхья-Прадеш  и  Махараштра, к югу от реки Тапти около деревни Темби, округ Нимар; не следует путать с языком нахали (нихали), относящимся к индоарийским языкам) и что они являются остатком гипотетической индо-тихоокеанской семьи, впервые описанной Джозефом Гринбергом в 1970-е гг. Согласно Дж. Гринбергу, к этой семье относились неавстронезийские языки Новой Гвинеи, а также андаманские, кусунда (в Непале) и тасманийские.

 

 

 

2.

 

Особенными творениями натуфийского до-керамического неолита являются храмовый комплекс  Гёбекли-Тепе в юго-восточной Турции (на склонах Южного Тавра) и вышеупомянутый город Хирокития на острове Кипр, а также ранние поселения в Фессалии (нижние слои памятников Ахиллейон, Аргисса-Магула, Сескло и др.).  Особый интерес представляет Ак-Кёпрюк, памятник докерамического неолита на территории Афганистана, поскольку он находился на значительном удалении от других центров докерамического неолита в ту эпоху.  В 1990 г. было обнаружено поселение Халлан-Чеми, пока что старейшее из найденных поселений, в которых длительное время жили оседлые люди. Халлан-Чеми был основан в 10 200 г. до н.э. Ныне памятник не существует, так как затоплен при строительстве дамбы.

Гёбекли-Тепе (тур. Göbekli Tepe — «Пузатый холм»; арм. Портасар — «Пуповинная гора») — храмовый комплекс, расположенный на самой высокой точке горного хребта в 15 км к северо-востоку от древнего города Эдесса в исторической Западной Армении, на территории современной  Турции. Ориентировочно начало датируется IX тысячелетием до н.э. Поверхность некоторых камней покрыта рисунками. Заброшен со времени 7500 лет до н. э. и был скрыт под холмом Гёбекли-Тепе  высотой около 15 метров и диаметром около 300 метров. Задолго до начала раскопок холм использовался местными земледельцами, которые вытаскивали мешающие им каменные блоки и складывали их в кучи или засыпали слоями земли. Археологи установили, что известный холм не мог образоваться естественным путем, и вскоре обнаружили среди камней Т-образные колонны со следами стесанных рисунков.

На сегодняшний день храмы Гёбекли-Тепе представляет собой древнейшие культовые сооружения. Их строительство началось еще в мезолите и продолжалось несколько тысяч лет.  Его назначение вызывает споры: одни считают его поминальным комплексом (по изображением грифов клюющих обезглавленные трупы), другие – культовым центром союзных племен (по тотемным фигуркам животных и насекомых), третьи дополняют, что там почиталось и плодородие (по процарапанный на плите, лежавшей рядом с центральными столбами в здании с львиными стелами, рисунку сидящей на корточках обнаженной женщины с гипертрофированными половыми органами).

В древнейшем слое, относящемся к культуре до-керамического неолита этапа А (PPN-A слой III), найдены монолитные колонны до 3 м в высоту, соединенные стенами из необработанного камня в округлую или овальную в плане постройку.  Аналогичные колонны устанавливали в центре сооружения.  Колонны храмов украшены резьбой по камню как в виде животных, так и абстрактных пиктограмм. Они не могут быть системой письма, но отражают общеупотребительные сакральные символы своей культуры, известные и для других неолитических культур. Среди узнаваемых изображений — львы, быки, кабаны, лисы, газели, змеи и другие рептилии, насекомые, паукообразные, птицы, чаще всего грифы и водоплавающие. Изображения грифов связывают с особенностью местного культа; предполагается, что мертвых не хоронили, а оставляли на съедение грифам (позже это было принято у огнепоклонников-иранцев), а их головы отделяли от туловища и хранили как предмет культа предков. Изображений человека немного, среди них — изображение обезглавленного тела, окруженного грифами. Также  особенно интересно, что в святилищах до-керамических неолитических вариантов А, В, D самые частые изображения – змеи, а вот в C их заменяют кабаны (там были найдены 6 из семи монолитов и 3 из 4 скульптур кабанов).  На Т-образных колоннах имеются также изображения рук, возможно, обозначающих людей. Также на поверхности каменных блоков есть изображения безголовых людей.

Полы в храмах Гёбекли-Тепе – из обожженного известняка с низкими каменными скамьями вдоль стен. Всего вскрыто четыре таких сооружения диаметром от 10 до 30 м. По данным геофизических исследований, в недрах холма скрыто еще 16 таких сооружений. Камень добывали поблизости, выламывая его при помощи каменных клиньев. В каменоломнях найдено несколько незаконченных колонн, длина которых достигала 9 м. Слой II соответствует периоду PPN-B (7500 – 6000 лет до н. э.). В эту эпоху над засыпанными древнейшими сооружениями были построены четырехугольные залы с полами из полированного известняка. Верхние слои повреждены выветриванием и позднейшим земледелием.

Здесь происходили ритуальные фиесты и жертвоприношения. В храмах найдено множество кремневых артефактов (преимущественно наконечники стрел и скребла), а также кости животных. Тем не менее, при храме постоянно жило некоторое количество служителей культа. Предполагается, что храмовый комплекс был объектом паломничества для людей, обитавших в радиусе 150 километров от священной горы в интересующую нас эпоху в поселениях Невали-Чори, Чайеню, Халлан-Чеми, Джерф-эль-Ахмар (Мурейбет), Телль-Кварамель и Чейк-Хассан. При раскопках некоторых поселений найдены изображения знаков, которые употреблялись в Гёбекли-тепе: миниатюрный заяц (или лиса) и змеи на камне, зигзагообразные линии и круги, змеи и тысяченожки. «Общий» храм означает, что отдельные поселки обходились без культовых мест, что и наблюдается затем в Чатал-Гуюке.

Хотя комплекс формально относится к культуре PPN-A, в нем не найдено следов одомашненных животных или растений. В то же время, по данным генетических исследований, одомашненная пшеница происходит от дикого подвида, растущего на горе Караджадаа (Karacadağ) в 30 км от Гёбекли-Тепе. Предполагается, что культ Гёбекли-Тёпе играл ключевую роль в возникновении земледелия.

Поскольку комплекс появился еще до «неолитической революции» (перехода от кочевых охоты и собирательства к оседлому образу жизни, связанному с производством средств питания), происхождение в данном регионе земледелия и скотоводства следует, по-видимому, отнести к эпохе после IX тыс. лет до н. э. В то же время постройка столь грандиозного сооружения требовала усилий большого количества людей и определенной социальной организации. Для мезолита это нехарактерно. По приблизительным оценкам, для изготовления и доставки колонн массой от 10-20 тонн от каменоломни до постройки, которые разделяют до 500 м, при отсутствии тягловых животных требовались усилия до 500 человек. На самом деле некоторые колонны весят до 50 тонн, поэтому людей нужно было еще больше. Предполагают даже, что на таких работах использовали рабский труд, что также нехарактерно для сообществ охотников и собирателей. Такие работы требовали планомерных усилий и наличия социальной иерархии, в которой многие люди были подчинены одному религиозному или военному лидеру, и религиозный лидер должен был затем контролировать проведение ритуалов. В таком случае, само существование храмового комплекса в столь далекую историческую эпоху свидетельствует о социальном расслоении на очень раннем этапе развития неолитической культуры.

Самые древние колонны – из гранита. Они хорошо обработаны, на них мастерски вырезанные высокие рельефы. Более поздние, по датировке,  камни обработаны хуже, и мастерство резчиков упало – это часто просто глубокие царапины в песчанике. То есть, мы наблюдаем здесь общую тенденцию с Египтом, где наиболее древние объекты наиболее совершенны в технологическом смысле и более искусно выполнены.

Помимо Гёбекли-Тепе известен к северу еще один похожий памятник – Невали-Чори, где также Т-образные монолиты с похожей иконографией. Но там было полноценное поселение (около 20 домов), а святилище располагалось на скальной площадке. Еще там было обнаружено несколько сот глиняных статуэток.

Таким образом, элементы культуры натуфийцев (происходящих из ориньякской культуры), их искусства и архитектуры должны нести какие-то основные стержни ориньякского мировоззрения.

 

 

3.

 

В начале VIII тысячелетия до н. э. храмовый комплекс Гёбекли-Тепе утратил прежнее значение. Но он не был просто покинут и забыт, чтобы постепенно разрушиться в результате естественного выветривания. Он был намеренно засыпан под 300-500 кубометрами земли. Кем и почему это было сделано, неизвестно.

Некоторые считают, что имело место типологическое сходство (или даже генетически прослеживаемая ближневосточная традиция) с сооружением храмового комплекса в Уре. Вот что пишет археолог сэр Чарльз Леонард Вулли, открывший в 30-х годах 20 века город Ур: «… Строитель нашего «Портового храма» (храм в Уре)  … начал с рытья глубокого котлована. На дне его он разбил план храма и возвел стены соответственно на высоту более шести с половиной метров. Эти стены были тщательно оштукатурены и выбелены. Из обожженного кирпича были сложены столы для приношений, алтарь и пьедестал для статуи, в дверных проходах укрепили двери и накрыли все здание временной крышей… из стропил и циновок… Затем здесь, несомненно, совершили церемонию освящения здания перед установленной на пьедестале статуей бога. После этого крышу сняли, и все здание было засыпано песком… Когда же все было заполнено, на поверхности остался как бы наземный план храма… И тогда началась завершающая стадия строительства. Песок замостили обожженными кирпичами. На стенах, превратившихся теперь в фундамент, возвели новые стены. Если пропорции, указанные в древнем тексте, были соблюдены, стены достигали высоты восемнадцати метров. А на выступающих кирпичах, нагроможденных на нижние стены и алтарь, сложили в храме новые столы для приношений и новый алтарь. Это уже был храм, где люди поклонялись богу и совершали жертвоприношения. Его особая святость определялась тем, что храм был точной копией настоящего, недоступного для людей дома бога и зиждился на его стенах. Алтарь, на котором жрец совершал жертвоприношени я, был особенно свят, ибо он составлял одно целое с алтарем, скрытым в подземном святилище» [Вулли Ч.Л. Ур халдеев / Пер. с англ. – М.: Изд-во восточ. лит-ры, 1961].

Ответ на «гибель» храмового комплекса Гёбекли-Тепе может быть найден в том факте, что одновременно с засыпанием храмового комплекса Гёбекли-Тепе и социальной революцией в Восточной Анатолии Иерихон А был обнесен высокими и толстыми стенами. Огромный ров, выбитый в скале и высокая 10-метровая башня указывали на то, что городу угрожает опасность.

И действительно, в VIII тыс. до н. э. с севера появились пришельцы. Это были первые в мире скотоводы – носители свидерской культурыПереход свидерцев к скотоводству был вызван климатическими изменениями. Потепление и повышение аридности в конце докерамического неолита привело к полному исчезновение северной фауны и породило в Европе тяжелый кризис охотничьего хозяйства. В Леванте это вызвало крушение первых неолитических культур типа Иерихон и смещение первых земледельцев к северу. Поскольку на юге уже приступили к выращиванию злаков, то контакт европейских охотников с левантийскими собирателями и дал начало комплексному производительному хозяйству. Именно в это время климат в Анатолии стал оптимальным.

 

 

4.

 

Также можно предположить, что окрестное население Гёбекли-Тепе «похоронило» свои прежние верования и идеологию после своеобразной «коммунистической» революции в соседнем городе Чайоню (Чаёню; в 40 км к северо-западу от турецкого города Диярбакыр; 7250 – 6600 гг. до н. э.), прекрасно проанализированной Бернхардом Брозиусом, на изложение которого мы будем опираться ниже [Брозиус Б. Утопия – наследие далекого прошлого / Перевод В. Дамье // http://aitrus.info/node/351].

В одном из строительных слоев натуфийского присхождения поселения Чаёню (вариант до-керамического неолита NNP-B), где, возможно, была впервые одомашнена свинья, Sus scrofa, помимо жилых домов и амбаров, имелось еще «особое строение» площадью 8 на 12 метров – большое прямоугольное сооружение без окон, которое было врыто в горный склон и завершало поселение с востока. Перед этим храмом  располагалась прямоугольная площадь размеров в 1500 кв.метров, окаймленная каменными монолитами высотой до 2 метров. В целом, сооружение, подавлявшее своей монументальностью.

Похожие на вырытые в горе пещеры, мрачные храмы служили для поддержания власти в очевидно жестко организованном обществе путем открытого террора – с помощью человеческих жертвоприношений. В храмах всех слоев проливались целые потоки крови, о чем свидетельствует толстая корка на обнаруженных кинжалах, жертвенных камнях и в специально проложенных отводных шахтах. Анализ на гемоглобин подтвердил, что речь идет о человеческой крови. В кладовых одного из этих храмов лежали черепа более 70 человек и части скелетов более чем 400 различных людей, «уложенные в штабеля до краев». В других поселениях Восточной Анатолии ситуация была схожей.

С северной стороны площадь замыкали три больших господских дома с одинаковыми фасадами, ориентацией и с равным расстоянием друг от друга. Эти дома стояли на более высоком постаменте на массивных фундаментах из больших, обтесанных камней и имели тщательно сложенные стены, веранду с каменными лестницами. В этих трех домах концентрировалось общественное богатство: большие блоки из горного хрусталя, каменные скульптуры, раковины из Средиземного моря и даже из Красного моря, а также импортированное оружие высокого качества. В западной части поселения дома были вполовину меньше, куда худшего качества, без дополнительного украшения, и построены они были не по единому плану. Там были найдены лишь немногие инструменты, необходимые для жизни. Архитектура и обнаруженные сокровища свидетельствуют о неравном распределении богатства и власти, но одна особенная находка прямо доказывает наличие частной собственности на средства производства. Все сырье, необходимое для производство орудий труда и добываемое путем торговли с далеко отстоявшими местностями – кремень и обсидиан – были обнаружены исключительно в домах, расположенных возле храма. Там они были сложены блоками, тяжестью до 5 кг (стоит упомянуть, что готовые изделия весят всего 4 г.). Но никаких следов отходов, возникающих при обработке камня, никаких следов какой-либо производственной деятельности. Диаметрально противоположной была ситуация в бедных кварталах на западе. Здесь не было обнаружено сырья, но на улицах валялись отходы от обработки кремня и обсидиана. Все это означает, что имелась небольшая группа людей, которая имела богатства, не работая, и большая группа людей, которая работала, но не владела богатствами, т.е. существовали классы.

Возможно, что основное население Чаёню трудилось на близлежащих медных рудниках: самые древние в мире медные орудия и булавки, датированные VIII тыс. до н.э., обнаружены именно в Чайёню около медных рудников Эргани-Мадена рядом с Элязыгом на севере Верхней Месопотамии. Именно Чайоню, по-видимому, является центром, где человек начал использовать металл (найденные здесь металлические изделия по радиоуглеродному анализу имеют возраст 7200±200 и 6750±250 лет до н. э.). В самом деле, именно здесь впервые встречаются самые древние металлические изделия, полученные путём ковки из самородной меди.

В один прекрасный день 9200 лет назад в Чаёню господские дома на северной стороне большой площади были сожжены, причем так быстро, что владельцы не успели спасти свои богатства. Храм был снесен и сожжен, даже пол был выкорчеван, каменные столбы вокруг площади повалены, а самые крупные из них разбиты на куски. Сама площадь, за которой до этого в течение 1000 лет ухаживали, содержа в полной чистоте, была переделана в место сброса отходов со всего поселения. После короткого и хаотического переходного периода начался снос всех домов. Трущобы в западных кварталах исчезли навсегда, а всего лишь в нескольких шагах от места, где сгорели руины господских домов, стоял теперь новый Чаёню. Новые дома по размерам были сравнимы со старыми господскими домами, но плохо построенных домов или хижин больше не было. Во всех домах жители работали и любые указания на социальные различия были стерты. После научной документации всех находок руководитель раскопок в Чаёню археолог Мехмет Ёздоган смог в 1997 г. исключить вторжение чужеземных народов, войну, эпидемии и природные катастрофы и пришел к выводу, что единственной причиной этой перемены мог быть только социальный переворот.

Но революционерам той далекой эпохи удалось не только стряхнуть тысячелетнее, кровавое и эксплуататорское господство. Им удалось, более того, найти, сформулировать и осуществить общественную альтернативу. Социальная революция 7200 г. до н.э. стала моментом рождения неолитического коммунизма. Возникает бесклассовое общество равенства, с равноправием женщин и мужчин, – общество, которое за короткое время распространилось на всю Анатолию и почти одновременно на Балканы и с 7000 до 4000 г. до н.э. в Анатолии и регионе Балкан существовало общество равенства и войны были неизвестны. Высокий уровень жизни для всех был снова достигнут лишь в наше время, много тысячелетий спустя [Брозиус Б. Утопия – наследие далекого прошлого (2004 г.) / Пер. с нем. // http://aitrus.info/node/351].

 

 

5.

 

В 1958 г. британский археолог Джеймс Мелларт в ходе разведывательной поездки по Южной Анатолии обнаружил холм, образованный слоями поселений каменного века. Поскольку холм расположен на разветвлении дороги, он так и называется: «Холм на развилке» – Чатал-Гююк (Чатал-Хююк; Чатал-Гуюк). Холм состоит из 12 расположенных друг над другом слоев города каменного века, который был обитаем с 7300 до 6100 г. до н.э. В поселении Чатал-Гююк, занимаемом 13 га, на протяжении более 1000 лет жило до 10 тысяч человек. Археологические находки не только свидетельствуют о развитии эгалитарных общественных структур, но и позволяют получить представление о культурных достижениях свободного общества.

Дж. Мелларт так охарактеризовал эту цивилизацию: «… Неолитическая цивилизация, обнаруженная в Чатал Хююке, сияет подобно «сверхновой звезде» в тусклой «галактике» со-временных ей земледельческих культур. Это сравнение справедливо как для Чатал Хююка, так и для его преемников – Хаджилара, Западного Чатал Хююка и Джан Хасана, погибшего от пожара и не оставившего заметного следа в культурном развитии Анатолии после 5000 г. до н. э. Тусклый закат анатолийской культуры может быть прослежен в халафской культуре на севере Месопотамии, но здесь она уже обречена на исчезновение. Дольше всего ее влияние чувствуется не на Ближнем Востоке, а в Европе, потому что на этом континенте неолитические культуры Анатолии положили начало земледелию, скотоводству и культу богини-матери – основам нашей цивилизации» [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 79].

Происходившие в Чатал-Гююке пожары привели к тому, что в лежащем ниже, предшествующем слое земля на 1 м. в глубину оказалась стерилизованной, и весь органический материал обуглился. Таким образом, продукты из органических материалов сохранились в карбонизированной форме, и нам известны образцы тканей, одежда, предметы из кожи и меха, плетеные корзины и циновки, обуглившиеся продукты питания, а также деревянная посуда, деревянная мебель, ящики с содержимым и т.д. Кроме того, люди в Чатал-Гююке разрисовывали в среднем 2 стены своих домов изображениями и тем самым оставили свидетельства тогдашней жизни и переживаний. Они хоронили умерших вместе в домах под полами, с характерными подношениями умершим, так что мы в известной мере лично знакомы с жителями города и их судьбами, насколько об этом можно судить по их скелетам: возраст к моменту смерти, пол, число родов, болезни, несчастные случаи и выводимые отсюда показатели детской смертности, продолжительности жизни и т.д. Новые методы делают возможным анализ микроэлементов в зубах и коллагена в костях, давая тем самым представление о питании людей в последние годы перед их кончиной.

 

«… Хозяйство Чатал Хююка базировалось на экстенсивном земледелии, скотоводстве (овцы и крупный рогатый скот?) и охоте на дикого быка (Bos primigenius), благородного оленя, дикого осла, кабана и леопарда. Рыболовство играло сравнительно незначительную роль, но довольно часто встречаются кости птиц и яичная скорлупа. Убивали также волков (но их могли и не употреблять в пищу). Одна из стенописей изображает охотящегося на оленя человека, которого сопровождает собака. Удивительно устойчив набор сельскохозяйственных культур: выращивали эммер, пшеницу-однозернянку, голозерный ячмень, горох, обычную и горькую вику. Растительное масло добывали из крестоцветных, миндаля и фисташек. Обнаружено большое количество семян крапивного дерева, из него, по-видимому, изготовляли вино, которое хвалил Плиний; с большим основанием можно предположить, что варили и пиво. Еще одним, если не самым значительным источником дохода обитателей Чатал Хююка была торговля. Обилие обсидиана на поселении и тот факт, что он расположен неподалеку от месторождения обсидиана – следствия вулканических извержений Кара Дага и Хасан Дага на восточной окраине долины, – позволяет считать, что Чатал Хююк обладал монополией на торговлю обсидианом с Западной Анатолией, Кипром и Левантом. Замечательная стенная роспись из святилища VII горизонта изображает город и на некотором расстоянии от него извержение вулкана, возможно Хасан Дага. Заготовки наконечников копий из обсидиана находят в мешочках под полами домов; число их достигает иногда 23: по-видимому, их хранили здесь как сокровище. В обмен на обсидиан из Сирии доставляли прекрасный слоистый кремень, из которого делали кинжалы и другие орудия. С побережья Средиземного моря в большом количестве привозили раковины, особенно dentalium, для бус, а также камень различных пород – из него изготовляли великолепные сосуды, бусы и подвески, лощила, зернотерки, куранты, ступки и песты, а также небольшие культовые статуэтки (для изготовления их использовали алебастр, мрамор, черный и коричневый известняк). На краю долины добывали диорит, из которого делали целиком шлифованные тесла, топоры и украшения. Охра и другие краски добывались из окружающих долину холмов, как и окаменелые раковины, лигнит, медная и железная руда, самородная медь, киноварь и свинец… Не менее изумителен уровень технологии: наконечники копий и стрел из обсидиана и кремневые кинжалы с прекрасной отжимной ретушью оставили далеко позади все аналогичные изделия Ближнего Востока. Зеркала изготовляли из полированного обсидиана и аккуратно закрепляли в рукоятке при помощи известковой массы; бусы делали из синего или зеленого камня – апатита, отверстия в них тонки и для современных игл. Такие же отверстия просверливались и в обсидиановых подвесках. Применялась инкрустация одного камня другим, уже в IX горизонте появляются медные и свинцовые бусы, подвески и другие украшения, часто изготовленные из рудного металла. Прекрасные ткани (возможно, шерстяные) были настолько высокого качества, что не заставили бы устыдиться и современного ткача. Деревянная посуда, заменявшая вместе с плетеной керамику в нижних слоях поселения, демонстрирует такое разнообразие форм, техническое мастерство и изысканный вкус, что подобной ей не было в неолитическое время на всем Ближнем Востоке… » [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 85-86].

Дома в Чатал-Гююке стояли стена к стене, между стенами соседних домов не было зазора. Однако у каждого дома были собственные стены и плоская крыша. Город террасами поднимался на холм, и посреди этой «сотовой структуры» было очень мало незастроенных дворов. Сами строения сооружали из формованного кирпича-сырца, на кирпичных основаниях, без применения камня.

Вход в дома был только через крышу. На каждой крыше имелась лестница, которая позволяла жившим дальше в пределах квартала добираться по крышам до своего дома. В крышах имелось отверстие, защищенное крышкой. Здесь стояла лестница, ведшая вниз, внутрь дома. Крыши Чатал-Гююка образовывали посреди дикой местности созданный людьми, искусственный ландшафт, который рассматривается как своеобразное культурное достижение. На этих крышах располагались сосуды с припасами, очаги и мастерские. Крыши были пространством, в котором осуществлялись производство и общение, они не имели частного характера. Очевидно, что жизнь в Чатал-Гююке должна была регулироваться полнотой взаимных договоренностей. Не только все продукты питания нужно было нести по крышам, но и любая грязная пеленка означала долгий спуск вниз, к реке. Строительный материал для новых домов, глину и воду для ежегодного нового оштукатуривания внутренних стен домов, – все это должно было переноситься по лестницам и крышам других семей. Крыши отнюдь нельзя было перегружать до бесконечности, о чем свидетельствует находка двух подточенных и рухнувших в дом крыш. Предотвратить катастрофы можно было только с помощью сложной сети обязательных договоренностей, рутиной обязательств.

Все дома прямоугольны в плане, и у южной стены – там, где лестница с крыши вела в дом, – располагалось кухонное помещение с печью и очагом. Дым от очага и печи выходил через то же отверстие в плоской крыше или в окно. Некоторые дома были снабжены специальной вентиляционной шахтой. Напротив, у северной и восточной стен, находились каменные платформы для сидения, еды и сна. Эти платформы были рассчитаны на одного взрослого (возможно, с младенцем) или на 2 детей. Под платформами хоронили мертвых. Стены над ними были украшены настенными рисунками или рельефами. Квадратная средняя часть между кухонным помещением и платформами была покрыта плетенной циновкой и служила, как показывают найденные отходы, рабочим местом, как и крыши.

Фактически в Чатал-Гююке существовал только один-единственный дом в 1500 копий. Этот принцип строительства сохранялся во всех археологических слоях, так что на протяжении 1200 лет сооружались дома только одного этого типа. Равенство в жилье распространялось также на материал, план, высоту и организацию пространства, даже на доступ воздуха. Внутреннее оформление, то есть украшение стен и платформ, однако варьировало. Уже сама эта архитектура не оставляла места для социальных различий. Все дома были в качественном отношении одинаковыми, представительные сооружения, такие как храмы и дворцы, совершенно отсутствуют. Каждое здание было обитаемым. Разделение на «священное» и «жилое» осуществлялось не посредством строительства различных сооружений, но внутри каждого отдельного дома, где имелась священная зона (платформы под фресками) и «светские» части дома (кухонное помещение и рабочая зона в центре). Тем самым, не было и необходимости в существовании профессиональных священнослужителей.

В 2003 г. было высказано предположение, что отдельные улицы вели в центр. Поскольку там предполагалось наличие представительной архитектуры, Ходдер начал там раскопки и обнаружил… центральную свалку мусора. Мало вероятно, что будут обнаружены общественные дворцы или здания. Чатал-Гююк опять-таки состоит лишь из обычных домов и отходов. Социальное равенство людей в Чатал-Гююке подчеркивалось еще и единственным различием между домами: по размерам жилой площади. Она соответствовала величине семьи, так что в распоряжении каждого взрослого или двоих детей моложе 15 лет находились 10–12 кв.метров, причем о размере семей говорит число платформ.

Поскольку один дом мог служить жильем до 120 лет, возникает вопрос: как люди приспосабливали жилую площадь к изменившемуся числу жителей? К каждому дому с 3 платформами (примерно 30 кв.м.) относились еще и 1–2 комнаты площадью по 10–12 кв.м. Эти помещения служили для хранения запасов, но прежде всего, для хранения неорганических отходов, таких как осколки керамики, отходы каменного производства, мусор при уборке, пепел и зола из очага и печи т.д. Если потребность в жилой площади возрастала, отходы из комнаты переносились на стройплощадку, где их использовали для засыпки и изготовления плоского пола под фундамент нового дома. Опустевшая и очищенная комната могла затем служить для увеличения жилой площади. Но поступали и наоборот: если в одном доме оставался всего один человек, то жилое пространство уменьшалось до 12 кв.м. «Живые дома» Чатал-Гююка демонстрируют, что потребности людей были общественно обязательной основой производства.

«…Здесь найдены многочисленные группы статуэток из камня или обожженной глины, грубые вотивные сидячие фигурки людей и животных… Статуэтки позволяют нам распознать основных божеств, которым поклонялось неолитическое население Чатал Хююка. Главным среди них была богиня в трех ипостасях: в виде молодой женщины, матери, дающей жизнь, и старой женщины, в одном случае сопровождаемой хищной птицей – возможно, грифом. Более примитивными и устрашающими являются ее полуизобразительные фигурки из сталактитов или конкреций с человеческой головой, что, возможно, подчеркивает хтонический характер богини, связанный с пещерами и подземным миром. Одна из фигур изображает двойную богиню, а группа из трех статуэток передает образы девочки, женщины и мальчика-бога, стоящих позади или сидящих на леопардах – священных животных богини. Мужское божество также часто изображается в двух ипостасях – как мальчик или юноша, сын или возлюбленный богини, либо как бог с бородой, часто сидящий на быке, посвященном ему животном. Группы фигур изображались редко. Другие божества не распознаются, но вместе со статуэтками часто находят известняковые конкреции, сталактиты из пещер и камни необычной формы… (подпись под рисунком: Рис. 34. Пластина из зеленоватосерого камня с изображением слева двух обнимающихся фигур справа – матери с ребенком, – О.Г.)… Наконец, существуют группы или ряды рогатых бычьих голов, помещенных на скамьях (только в горизонте VI А) или столбиках, эти стилизованные бычьи головы вместе с рогами обрамляли края платформ в святилищах и домах. Возможно, подобно позднейшим посвятительным рогам, они должны были защищать жителей и отвращать зло. Впервые появились в VII горизонте и встречаются вплоть до II. В рельефах антропоморфный облик всегда придавался только богине, а мужское божество выступало в виде бычьей или бараньей головы… Сексуальный символизм отсутствовал; внимание сосредоточено на передаче беременности или на сценах, в которых богиня дает жизнь бычьей или бараньей голове. Часто богиня в двух аспектах показывается рядом или комбинируется в двойной фигуре, одна из которых изображена рожающей… Столь же символичным было сочетание бычьих рогов и женской груди – символов жизни… В некоторых случаях богиня не изображалась и ее место занимали два леопарда, стоящие мордами друг к другу, вылепленные из глины и богато раскрашенные … Упадок охоты и охотничьего инвентаря, а возможно, и полное одомашнивание крупного скота могли сделать ненужными охотничьи сцены, которые являлись частью охотничьего ритуала, поэтому они исчезают после III слоя. Эти изменения в хозяйстве могли повлиять и на положение мужского божества, существовавшего наряду с великой богиней. Его изображения не обнаружены среди девяти статуэток, найденных в святилище II слоя, и в позднем неолите Хаджилара также не найдено ни одной фигурки этого божества. В Чатал Хююке II известно изображение его рождения, а в Хаджиларе VI – изображение мужского божества в сочетании с богиней, но его роль резко упала, а престиж непоправимо пострадал» [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 89-90, 91, 92, 94-95].

Лоуренс Энджел, исследовавший захороненные скелеты, обратил внимание также на изношенность костей и обнаружил на всех скелетах людей работоспособного возраста указания на тяжелый, физический труд.  Это бросающееся в глаза, но вполне ожидаемое соответствие у народа, об активности которого свидетельствуют фрески. Ценой за творчество и стабильность был тяжелый труд для каждого и каждой. В классовых же обществах, напротив, как известно, дело обстоит так, что имущие вовсе не работают, так что у представителей господствующего класса можно обнаружить заболевания богатых, но не изношенность костей в результате тяжелого физического труда.

Захоронения в Чатал-Гююке свидетельствуют и об отсутствии общественного разделения труда, поскольку мертвым давали с собой орудия для самой разной деятельности в базовом производстве и в каждом доме имелся свой запас семян. Заслуживающим особого упоминания, является то, что и женщинам клали в качестве погребальных даров орудия труда, точно так же как и мужчинам, что отражает естественное признание роли женщины в производстве благ. Также  погребали мужчин вместе с украшениями, иногда в немалых количествах, очень популярны на стенах рисунки мужчин, танцующих с детьми. Между мужчинами и женщинами не было значительной разницы ни в еде, ни в величине тела, ни в образе жизни. Из изношенности костей вытекает, что оба пола занимались очень похожей деятельностью. Оба пола вели себя одинаково как в доме, так и вне его, в равной мере были заняты на кухне и в изготовлении орудий. На рисунках сцен охоты женщины принимают равную роль с мужчинами. 

Следует, однако, признать личную (частичную) специализацию, сообразно склонностям, в деятельности, выходящей за пределы основного производства, о чем свидетельствуют погребальные дары в виде художественных принадлежностей или меди. Люди в Чатал-Гююке – предположительно в рамках керамического производства – открыли, как из медной руды можно выплавлять металл – медь, о чем свидетельствуют сохранившиеся шлаки.

Нет ни одного человека, останки которого несли бы на себе признаки насильственной смерти; ни одна найденная кость не указывает на насилие со стороны другого человека как на причину смерти. Ни один человек не погиб, будучи убит или смертельно ранен другим человеком. Совершенно отсутствует деструктивное обращение с людьми в культовых (религиозных) целях. Не было ни трепанации черепов, как в неолитической Центральной Европе, ни деформации черепов, как у центрально-американских народов или в Древнем Египте, ни ритуального увечья рук, как в пиренейских пещерах ледникового периода, ни выбивания зубов при инициации, как у австралийских аборигенов, ни кровавых жертв. Животные забивались в целях потребления, но нет никаких признаков ритуальных убийств. Если бы в набор стретегий по разрешению конфликтов входило применение насилия, такие поселения, как Чатал-Гююк не могли бы надолго оставаться жизнеспособными: никто не сумел бы помешать распаду поселения. За априорное неприменение насилия говорит и полное отсутствие разрушительности в культовой сфере: люди выработали столь же миролюбивые представления о потустороннем мире, какими были и они сами.

Разработанный общественный кодекс поведения и твердая этика позволяли людям в Чатал-Гююке регулировать повседневную жизнь без центральной власти. Создается впечатление, что они поняли значение того факта, что жизнь должна продолжаться.

Избегая разрушительных действий и не имея на своей шее эксплуататора, отбирающего у них большую часть плодов их труда, люди смогли сократить среднее время работы, необходимой им для удовлетворения своих основных потребностей до менее чем половины продуктивного времени. Более половины времени оставалось у них на удовлетворение и развитие своих потребностей, что отразилось, к примеру, в удивительном производстве потребительских благ, в разнообразии и качестве питания и в конкретной социальной жизни. Свидетельством этому является искусство, задачей которого было обучение нормам повседневной совместной жизни: живопись, музыка, танцы и многочисленные празднества. На основании настенных рисунков и того удивительного факта, что бедренные кости у почти половины всех жителей испытали анатомические изменения, какие могут вызывать активные танцы, следует сделать вывод, что празднества организовывались часто. Обнаружение остатков одного из таких празднеств доказало к тому же, что праздники на крышах города удовлетворяли любым запросам. Празднества и танцы вносили существенный вклад в стабильность общества и не давали накапливать слишком большие излишки.

 

 

6.

 

И тут также хочеться рядом с «коммунистическим строем» Чатал-Гююка вспомнить известный древнеримский «коммунистический» праздник Сатурналии, в честь бога Сатурна, с именем которого жители Лацио связывали введение земледелия и первые успехи культуры в Италии. По легенде, записаной Геродотом, основатели праздника этруски, поклоняющиеся богу Сатрепришли в Италию именно из малоазиатской Лидии, т.е. Центральной Анатолии, где, именно, и находиться Чатал-Гююк.

Якобы Сатурн (позже отождествленный с греческим Кроносом) основал Сатурнию – город (или просто крепость) предположительно на месте будущего Рима: “Hauc Janus pater, hauc Saturnus condidit arcem: Janiculum huic, illi fuerat Saturnia nomen” (Вергилий, «Энеида», Кн. 8, 357-358). Для этого якобы бог использовал некую «сокрытую силу» (latens deus), а то, что он манифестировал  здесь «сокрытое» (latens) дало название страны (Лациум) и народа (латины).  Рассказывали, что Сатурн, низвергнутый с трона Юпитером, после долгих скитаний по морю прибыл в Лаций. По Вергилию, это бог, пришедший с Олимпа в Италию. В Риме существовало предание, что Сатурн на корабле доехал по Тибру до Яникула, здесь нашёл у Януса дружественный приём и затем основал себе убежище на другом берегу реки, у подошвы Капитолия, который раньше назывался холмом Сатурна. Исконное население Лация называлось Сатурновым; о поселянах, живших мирным трудом своих рук на лоне природы, говорили впоследствии как об остатке Сатурнова поколения. По Аврелию Виктору, он прибыл в Италию при  царе Янусе, воздвиг город Сатурнию.

 

… Первым пришел к ним Сатурн с высот эфирных Олимпа,

Царства лишен своего, устрашен оружием сына.

Он дикарей, что по горным лесам в одиночку скитались,

Слил в единый народ, и законы им дал, и Латинской

Землю назвал, в которой он встарь укрылся надежно.

Век, когда правил Сатурн, золотым именуется ныне:

Мирно и кротко царил над народами бог, – но на смену

Худший век наступил, и людское испортилось племя,

Яростной жаждой войны одержимо и страстью к наживе.

Вскоре явились сюда авзонийская рать и сиканы,

Стали менять имена все чаще Сатурновы пашни.

… Молвил Эвандр: “Ты видишь тот холм с вершиной лесистой?

Там обитает один – но не ведаем, кто – из бессмертных.

Верят аркадцы, что здесь мы Юпитера видим, когда он

Темной эгидой своей потрясает и тучи сзывает.

Видны еще там двух городов разрушенных стены,

Память о древних мужах, следы времен стародавних:

Янусом был основан один, другой же – Сатурном,

Звался Сатурнией он, а первый Яникулом звался”.

 

(Вергилий, «Энеида», Кн. 8, 319-329, 351-358)

 

Как явствует из этимологии слова (Saturnus от satus – «посев»), Сатурн был богом земли и посевов. Ему приписывалось введение в Италии земледелия, садоводства, культуры винограда, удобрения земли, вследствие чего, как покровитель земледелия и податель плодородия, он считался, по преданию, доисторическим царём страны. С именем Сатурна было связано представление о золотом веке, когда народ жил в изобилии и вечном мире, не знал рабства, сословных неравенств и собственности. В его время жизнь была изобильна, всё было общим. Когда Сатурн, подобно другим добрым царям и благодетелям человечества в римской мифологии, исчез, с ним исчез и чудный век, оставивший по себе лишь воспоминание.

Поскольку Сатурна чтили как приплывшего с Востока в Италию во времена царствования Януса, поэтому на римских монетах изображался с одной стороны корабль Сатурна, а с другой стороны – двуликий Янус. Янус считался даже важнее и величественнее Юпитера (Зевса). При обращении к богам имя его призывалось первым. Сатурну был посвящен месяц декабрь, а Янусу – январь. Под покровительством древнеримского бога Януса находились все двери — частного дома, храма богов или ворота городских стен, a так как он вёл счет дням, месяцам.. Утром Янус открывал небесные врата, выпуская солнце на небо, а вечером запирал их после того, как солнце возвращалось на ночь. Но потом эту обязанность он передал Юпитеру, а сам занял не менее почетную должность владыки всех начал и начинаний. Храм Януса находился на Форуме и отличался крайней простотой: это был своего рода проход, коридор с двумя дверьми. Цицерон, Овидий и Макробий объясняют имя как латинское, произошедшее от глагола ire «проходить, идти»  (лат. janua «дверь; вход, доступ, подступ, преддверие; вступление, начало», от ineo «входить, вступать; вступать, приступать, начинать», in-eo «в + идти»  ~ кит. 进 [jìn] «идти [продвигаться] вперёд; входить», 运行 [yùnxíng] «ход», 运 [yùn] «перевозить; транспортировать; перевозка; двигать(ся); движение; судьба», 缘 [yuán] «причина; судьба» [TrueView. Вино, Янус // http://trueview.livejournal.com/81021.html?thread=515453#t515453]). Само изваяние божества – двуглавое, держащее в правой руке скипетр, а в левой – ключи.  Янус является символом недвойственности двух порядков, божественного и человеческого, двух побегов единого корня. Именно Рим, подобно Янусу, стал единой основой этой традиционной двуликости: «…Меж двумя ликами Януса, обращёнными соответственно к Востоку и Западу, Рим властно утверждает себя в роли посредника меж двумя традиционными путями, через которые пролегает полёт орла как символа божественной истины в её высшем метафизическом значении … Внешняя история отражает этот единый процесс, ведущий к слиянию двух традиций в Риме, что предуготовлено самим провидением» [Де Джорджио Г. Двуликий символ Януса и тайное имя Рима // http://intertraditionale.kabb.ru/viewtopic.php?f=9&t=2625&p=18220#p18204].

В самом Риме святилище Сатурна, основанное, по преданию, Янусом (по другим – Геркулесом), находилось у подошвы Капитолийского холма и считалось древнейшим остатком доисторической эпохи Лация.

Учредителем культа Сатурна считается Тулл Гостилий, третий царь Древнего Рима (правил с 673 по 641 г. до н. э.; этруск, являлся родоначальником Луцеров). Постройка храма Сатурна на месте древнего святилища относится к первым временам Республики. Под храмом, который был воздвигнут совместно в честь Сатурна и его супруги, богини Опс, находилось римское казначейство (aerarium Saturni), состоявшее как бы под охраной бога, при котором человечество знало изобилие и счастье. Изображение Сатурна в течение целого года, за исключением декабрьских празднеств, у подножия было увито шерстяными лентами и как бы заковано, чтобы исходящая от бога благодать вечно была связана с городом и народом. Обряд богослужения в честь Сатурна совершался по древнеримскому чину, хотя при священнодействии жрец и молящиеся стояли с открытой головой (это называлось lucem facere), вероятно – вследствие влияния греческой обрядности и, в частности, по указанию Сивиллиных книг.

Праздник Сатурна приходился на последнюю половину декабря — время, когда приходили к концу земледельческие работы и все стремились к отдыху и веселью в связи с окончанием жатвы. Во время Сатурналий общественные дела приостанавливались, школьники освобождались от занятий, преступников возбранялось наказывать. Рабы получали в эти дни особые льготы: они освобождались от обычного труда, имели право носить pilleus (символ освобождения), получали разрешение есть за общим столом в одежде господ и даже принимали от них услуги. Общественное празднество начиналось жертвоприношением перед храмом Сатурна на Форуме; затем устраивалось религиозное пиршество, в котором принимали участие сенаторы и всадники, одетые в особые костюмы. В семьях день начинался с жертвоприношения (закалывали свинью) и проходил в веселье, причём друзья и родственники обменивались подарками. Улицы были запружены народными толпами; всюду раздавались восклицания Jo Saturnalia. Обрядовая сторона празднества имела исконно римский характер, хотя с 217 года были введены  лектистернии и обычай стоять с непокрытой головой во время жертвоприношения. По мнению Марквардта, праздник рабов, которые в эти дни как бы уравнивались в правах с господами в воспоминание существовавшего при Сатурне всеобщего равенства. Рабы и их владельцы основательно менялись ролями, так что в каждом доме, в каждой семье всем теперь заправляли рабы, и только они принимали все решения. Рабам дозволялось даже оскорблять своих хозяев, а те не могли подвергать их наказаниям.   Характерными для Сатурналий являются массовые переодевания («трансвестизм»). Оттого же древнейший безыскусный национальный размер, которым были сложены изречения Фавна и произведения древнейших поэтов, назывался Сатурновым (сатурническим) или Фавновым.

Праздничные развлечения продолжались в течение нескольких дней (в заключительный период Республики — семи). Двенадцать дней Сатурналий символически предвосхищают двенадцать месяцев предстоящего года. Этим периодом правит Повелитель Беспорядка, или Бобовый Король и Гороховая Королева. В двенадцать ночей Сатурналий на землю возвращаются мертвые. Кроме того, это время принесения в жертву старого царя или замещающего его животного (козла отпущения), символизирующих истощающееся плодородие, и призывов к возведению на престол в качестве оплодотворяющей силы нового царя. В некоторых частях Римской империи существовал обычай по завершении праздничного действа совершать человеческие жертвоприношения. Человек, которому предстояло воплощать собой бога Сатурна, должен был перерезать себе горло возле его алтаря. В ходе праздника он мог позволить себе любое удовольствие, даже такое, которое дозволялось только «бессмертным». В 303 году н.э. на эту роль был выбран один солдат по имени Дасий. Но этот ревностный христианин наотрез отказался стать воплощением языческого бога. За такой акт открытого неповиновения храброго солдата немедленно казнили. В результате он стал христианским мучеником и позже был причислен к лику святых католической церкви.

Среди праздничных подарков Сатурналий фигурировали, в числе прочего, cerei (восковые свечи) и sigillaria (сделанные из терракоты или теста фигурки). Первые служили символом того, что праздник сатурналий приходился на время зимнего солнцестояния (bruma); вторые являлись пережитком обряда жертвоприношения Сатурну.

Кроме того, еще рискнем предположить, что какой-то след о коммунистическом городе Чатал-Гююке остался в Библии: «И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Эдема. И познал Каин жену свою: и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох. У Еноха родился Ирад…» (Быт. 4:16-18).

Вероятно, к нему надо отнести следующие размышления: «… Нет ли топонима, напоминающего о городе, который построил Каин (Быт.4:17)? Вероятно, евр. ИР ryu: город (ср. лат. УРБ, urb) – произошло от названия этого поселения; хотя в Библии сказано, что Каин назвал город именем своего сына: ХАНОХ, но сын Ханоха – ИРАД, так что город мог в действительности носить имя внука Каина – предание  в таких случаях все равно говорит о «сыне». Можно считать, что евр. ИР = адам.ЫР, которое мы истолковали как табуированное название рая. В таком случае, ЫР, построенный собственными руками, стал для Каина не просто обычным для того времени огороженным поселением, но духовной заменой рая, как безопасного, защищенного места (ГАН)» [Регельсон Л., Хварцкия И. Куда ушел Каин? // Регельсон Л., Хварцкия И. Тайное послание Библии. Земля Адама. – Сухуми, 1997. – http://www.apocalyptism.ru/zemlja-adama-2.htm].

Арабское предание говорит о двух сестрах Каина и Авеля; одна из них Лубеда, близнец Каина – ее Адам хотел отдать Авелю. С другой сестрой, Иклимией, близнецом Авеля, Каин бежал в пустынные горы в Аден (ср. библейская земля Адан) близ Дамаска (араб. «дам» – «кровь»), т.е. почти рядом с Чатал-Гююком. Отмечается, что имена сестер не имеют ни еврейского, ни арабского характера  [Регельсон Л., Хварцкия И. Предпотопные патриархи // Регельсон Л., Хварцкия И. Тайное послание Библии. Земля Адама. – Сухуми, 1997. – http://www.apocalyptism.ru/Patriarchs.htm].

Парадокс в том, что в «каинитстве» ложно видят начало магической, а затем технической богоборческой цивилизации, хотя Каин в первую очередь – земледелец (как и Сатурн!).

В абхазской мифологии известен древний народ «ацаны» («те, что внизу»), спустившиеся с гор и строящие каменные ограды для скота. Абхазское предание рассказывает о каком-то женском культе, закрытом для мужчин; девственницы жили отдельно в каменных оградах, построенных ацанами или великанами под руководством ацанов. Сами ацаны хитры и бесстрашны: победить их может только огонь, который Всевышний насылает на их землю. Л. Регельсон и И. Хварцкия считают что здесь можно усмотреть намек на кузнечную магию каинитов: их губит та самая стихия (огонь), которой они злоупотребляли. Чтобы спасти землю от огня, погубившего ацанов, полубожественные предки абхазов Аеырги «загоняют огонь в воду», так что в конце концов «огонь и вода полюбили друг друга и помирились». Эта абхазская легенда перекликается с надписью на золотой пластине басков о том, как на их прежней родине, на востоке произошла «страшная битва огня с водой». Интересно в связи с этим вспомнить русские пословицы [Регельсон Л., Хварцкия И. Куда ушел Каин? // Регельсон Л., Хварцкия И. Тайное послание Библии. Земля Адама. – Сухуми, 1997. – http://www.apocalyptism.ru/zemlja-adama-2.htm].  К Аеыргам относится, в частности, Ажвейпш, первый охотник, научивший людей правильному разделу туш и ритуалу жертвоприношений. У абхазов сохранилась «Песня Ажвейпша о подвигах Аеыргов» – многие слова этой песни столь архаичны, что сегодня уже никому не понятны. Кроме красавиц-дочерей Ажвейпш имеет сына Иуана.

Вероятно также, что крах цивилизации Чатал-Гююка отразился в ближневосточной патриархальной мифологии, а именно в хурритском мифе о гибели великана Улликумме. Отец богов Кумарби родил сына-мстителя Улликумме, призванного вернуть ему власть, отнятую младшим поколением богов во главе с богом грозы Тешубом. В своё время бог неба Ану, побеждённый Кумарби, оставляет в нём своё семя, в результате Тешуб выходит из головы Кумарби. Миф рассказывает о том, что правителями становятся бывшие слуги (т.е. явный намек на социальную революцию).

«… В городе Куммии, что на небесах, царствовал бог Аллалу. Был у него сам Ану слугой. Через девять лет он Аллалу изгнал и в Куммии воцарился. Ему же прислуживал Кумарби, отец бога Грозы (Тешуба), бога Солнца (Шимиге), бога Луны (Кужух) и прекрасной Иштар (Шавушка). Через девять лет Кумарби оскопил Ану, чтобы он не мог иметь сыновей, и, изгнав его, стал владыкой Куммии. Но и его изгнал через девять лет бог Грозы (Тешуб, – О.Г.) и братья его.  И стал думать Кумарби. Стал он замышлять против бога Грозы зло. Когда же вся душа его, как драгоценный камень, была обрамлена мудростью, он покинул свой трон, взял в руку жезл, обул ноги в буйные ветры, как в сапоги, и отправился из города Уркиса, в котором жил, к Холодному озеру. Кружась над ним, он увидел большую скалу, и сердце его возликовало. Спустился он на эту скалу и оставил на ней свое семя. Прошло время, и разродилась скала Холодного озера крепеньким малышом. Богини Судьбы и богини Защитницы взяли его и отнесли к Кумарби, положив на колени. Возрадовался Кумарби, начал убаюкивать младенца и выбирать ему имя поласковее. Не было у него лучшей советчицы, чем душа, и вступил он с нею в беседу: «Как мне сына назвать, которого мне принесли? Назову я его Улликумме. Пусть он тянется к небу и станет там царем! Славный город Куммию пусть он растопчет! Пусть бога Грозы поразит, развеет его, как мякину, раздавит, как муравья! Пусть позвоночник Тас-мису надломит, как тростник! Пусть всех богов, что на небе, распугает, как птиц, пусть расколотит их, как пустые горшки! Но кому мне сына моего отдать? Кто примет его от меня как дар? Кто на темную землю доставит так, чтобы не увидел его ни бог Солнца, ни бог Луны, чтобы не узрел его бог Грозы, Куммии царь могучий, чтобы Иштар не увидела его, Ниневии владычица?». И призвал к себе Кумарби слугу Импалури, и молвил ему: – Слушай, Импалури, что я тебе скажу! В слух превратись! Жезл в свою руку возьми. А ноги обуй в буйные ветры, как в сапоги! К богам Ирсиррам, вестникам моим, шагай! Скажи им: «Приходите! Вас Кумарби к себе призывает!». Услышав призыв, заспешили, заторопились Ирсирры, поднялись они с тронов своих, путь мгновенный они совершили, и сказал им Кумарби: – Сына возьмите! Примите его как дар, отнесите на темную землю! Торопитесь! Летите быстрей! Пусть на правом плече Упеллури, на ком боги построили небо и землю, стоит он, как меч! Каждый день пусть растет он на сажень, а за месяц растет на четверть версты. Взяли Ирсирры сына с колен Кумарби, подняли они его, как дар драгоценный прижали к груди, понесли, на колени к Энлилю положили. Поднял очи Энлиль, на малыша посмотрел. Тело его из камня кункунуцци. И начал Энлиль со своей душой говорить: «Кто этот малыш? Не суждено ли ему вступить в тяжкие битвы с великими богами? Лишь Кумарби мог замыслить такое зло! Он, породивший бога Грозы, породил ему и врага». Только это промолвил Энлиль, как Ирсирры взяли малыша и поставили его на плечо Упеллури, как меч. И начал ребенок расти. Каждый день он вырастал на сажень, каждый месяц — на четверть версты. Уже за пятнадцать дней стал Улликумме высоко. Словно меч, он в море стоял, и было оно по пояс ему. Как молот, вздымался тот камень, храмов уже достигая небесных. Бог Солнца взглянул с небес, и увидел он Улликумме, с ним он встретился взглядом. И начал тогда бог Солнца беседу с душою своею: «Кто там в море растет не по дням — по часам, на богов непохожий?». И направился бог Солнца к морю, когда же до моря дошел, руку свою опустил на лицо того, кто к небу вздымался. Камень нащупав, он задрожал от гнева и направился к богу Грозы» [Песнь об Улликумме // http://sacrament.akinshin.org/hett/ullikum.shtml].

Улликумме, сотворенный из диорита и выросший до огромных размеров на спине гиганта Упеллури, был так велик, что, пытаясь рассмотреть его, Тешуб поднялся на вершину высокой горы, а увидев это чудовище, пришел в ужас и призвал богов на помощь. На сторону Тешуба становятся бог солнца Шимиге и богиня Иштар. Последняя пытается соблазнить Улликумме красотой и сладким пением на лютне, но это тщетно, так как великан – глух и слеп. Однако это не принесло ему успеха. Улликумме добрался до ворот Куммии (хуррит. Kumme, урарт. Qume-wu, первоначальное значение, по-видимому, «священный» > ликийск. kum-, «священный»), родного города Тешуба, и заставил бога отречься от власти (отсюда и его имя – «враждебный Куммии»). Тешуб стал искать совета у мудрого бога Энки (Эа) и после недолгих размышлений тот извлек из земли древнюю пилу, с помощью которой когда-то были разделены небеса и земля, и отрезал диорит у основания от Упеллури. В результате Улликумме быстро ослабел, и боги решили снова напасть на него. Конец текста мифа утерян, но принято считать, что Тешуб все же вернул себе царство и трон [Луна, упавшая с неба. Древняя литература Малой Азии / Пер. с древне-малоазиатских.–  М., 1977. – С. 25-40]. Атрибуты Тешуба – топор и молния. Иногда его изображали с бородой, вооруженным дубинкой, попирающим священную гору. Затем Тешуб побеждает вместе со своим визирем Нинуртой (хуррит. Аштаби) захватившего власть бога-хранителя (KAL) и также претендующего на небесный престол бога Серебро. По мере распространения хурритского культурного влияния мифы о Тешуба, обрядовые изображения Тешуба (в частности, в образе быка) и богов его свиты (брата Ташмишу и др.) широко распространились в пределах Хеттского царства. Тешуб и сопутствующие ему божества изображены на рельефах святилища Язылыкая близ Богазкёя.

Супруга Тешуба Хебат (Hebat, Kheba, Khepat) занимала равное положение со своим мужем, а иногда и превосходила его. Она – «мать всех живущих» и мать Sarruma and Alanzu, свекровь дочери змея Иллуянка (Illuyanka). С Хебат позже слилась хеттская богиня солнца Ариннити (Arinna, Arinniti). Ее имя фигурирует во многих теофорных личных именах Ближнего Востока. Царь Иерусалима в письмах Амарны был назван Абди-Хеба, что означает «Слуга Хебат». Её служанка носит имя Табити (что может отсылать к индоиранскому континиуму: Табити – богиня огня у скифов, на санскрите «тапас» означает «жар», космический жар воплощается в богине Тапас; шумер. tab «гореть, пылать» ~ аккад. hamāţu; šamātu; şarāpu).

Вяч. Вс. Иванов считает, что в поздней греческой традиции миф о борьбе с Улликумме трансформировался в миф о победе над Тифоном (объединив в сюжет другой миф об Тешубе-Громовержце – о победе над Змием).  Сам Тифон якобы родился в Киликии, расположенной к югу от Куссара на побережье Малой Азии. Здесь была известна река Тифон, протекающая из Ливана в Средиземное море. Согласно греческим преданиям, Тифон, сын Тартара, воевал с богами, которые бежали от него в Египет. Затем Зевс победил его и преследовал до горы Касия в Сирии. После поражения Тифон собрался с силами и вновь одержал победу над богами. При этом он захватил в плен самого Зевса и посадил его в Корикийскую пещеру, расположенную в Киликии. Боги Гермес и Эгипан (Пан) освободили Зевса и он снова победил Тифона, который бежал в Карию к горе Ниса, но Зевс преследовал его. Тогда Тифон бежал ещё дальше, во Фракию. Однако Зевс преследовал его и здесь, поэтому Тифону пришлось вновь сражаться с Зевсом. Битва происходила в области Гемийского хребта. Здесь Тифон снова потерпел поражение, и ему пришлось бежать через Сицилийское море.

Победу над Тифоном относят к той же горе в Северной Сирии Хаззи (хуррит.; западносемитская Цапану, библейская Цафон, античная Касиус, почитавшаяся греками как святилище Зевса, современный Джебель аль-Акра),  где происходят события мифа об Улликумме. Та же гора Цафон считалась местопребыванием богов в угаритском мифологическом эпосе, в свою очередь испытавшем значительное хурритское влияние [Иванов Вяч.Вс. Хеттская и хурритская литература // История всемирной литературы. – М., 1983. – Т. 1. – С. 118-130]. Другой священной для Тешуба горой была Намни (хуррит.; которая соответствует античному Аманус в Сирии; Нур-Даг, Гявур-Даг, Нур-Даглары, горный хребет на юге Турции, протягивается вдоль восточной части залива Искендерон).

Также у хеттов существует две существенно отличающиеся друг от друга версии рассказа о Боге Грозы, который сперва был побежден Змеем (Иллуянка), а потом одержал верх над ним благодаря тому, что он сам или богиня Инара прибегают к помощи смертных. Змей похитил сердце и глаза у Бога Грозы, победив его в поединке. Бог Грозы воззвал к другим богам – откликнулась богиня Инара. Она заручилась помощью смертного по имени Хупасияс, разделив с ним ложе. Богиня устраивает пир, приглашает на него Иллуянку с его детьми. Гости едят и пьют до тех пор, пока не захмелевают настолько, что не могут вернуться в свое логово. Тогда Хупасияс связывает их веревкой, а Бог Грозы убивает их всех. Очевидно, что за помощь Хупасияс был вознагражден царским достоинством среди людей, чем закрепил наличие социального неравенства.

Согласно более древнему варианту мифа, побеждённый Бог Грозы, потерявший свой облик, берёт в жёны дочь человека. Его сын от этого брака женится на дочери Иллуянки и, войдя в дом Змея, просит себе в качестве подарка сердце и глаза Бога Грозы. Когда сын возвращает их отцу, Бог Грозы восстанавливает свой прежний облик и вновь вступает в бой с Иллуянкой. В битве он убивает и Змея, и своего сына, который боролся рядом с тестем и просил отца не щадить его.

Для урартов аналог хурритского Тешуба является Тейшеба (урартск. DIM, Dte-e-i-še-ba) — бог грома и войны, второй по значимости бог урартского пантеона, следом за верховным богом Халди. Супругой бога Тейшеба считалась богиня Хуба, его символом, как правило, был бык, хотя иногда Тейшеба изображался также на льве. Их сыном был бог Турани. Исходя из того, что большинство элементов урартской религии были заимствованы в Месопотамии, бог Тейшеба также считался урартским аналогом ассирийского бога Адада и даже обозначался в урартской клинописи той же идеограммой. Существует также версия, что бог Тейшеба был заимствован урартами из Месопотамии не напрямую, а посредством хеттской мифологии. Известный урартский город Тейшебаини, располагавшийся на холме Кармир-Блур в Армении был назван в честь бога Тейшебы. Согласно урартским клинописным текстам жертвоприношение для бога Шивини должно было составлять 6 быков и 12 овец.

Но, вероятно, в ранней греческой мифологии анатолийский Тешуб превратился в Тесея (Тезея), победившего в храмовом комплексе «Лабиринт» («дворце лабриса-секиры») ужасного быкоголового Минотавра. Тезей становиться царем города Афины, которая, как известно, как и Тешуб, родилась из головы бога. «Девять лет», срок смены богов в Куммии в хурритском мифе, имеет точную параллель в гомеровском рассказе о царе Миносе, в девятилетие раз поднимающемся на гору для встречи с Зевсом, богом Грозы.

Тешуб (Teob, Teššub; -seb, -šэba в нём, возможно, родственно хаттскому -zif > хетт, -zipa, -šepa в именах богов и имеет соответствия в названиях божеств в нахско-дагестанских языках) ведёт своё происхождение от хаттского бога Тару. Хеттское и лувийское имя Тешуба — Тархун (варианты — Тархунт, Тархувант, Тархунта) — судя по всему, индоевропейского происхождения. Хетто-лувийское божество, видимо, имеет индоевропейские корни и является продолжением индоевропейского Громовержца, поэтому Тархуна сравнивают с древнегерманским Тором и кельтским Таранисом.

Хетты отождествляли с хурритским богом Тешубом своего бога ворот и дверей Апулунаса (Апалунаса), а аккадцы – со своим богом ворот Элем (откуда и название «Вавилон», «Баб-Эль» – «Врата Эля»). Хетты изображали его возле ворот как воина-охранника с «амазонкским топором» или в виде прибитого над дверьми чучела орла с разрубленной на две части головой (отсюда – геральдический «двуголовый орел»). Собственно этот хеттский бог Апалунас перешел на греческий Олимп как Аполлон. Не удивительно, что в «Иллиаде» Аполлон оказывается защитником Малой Азии с эпитетом «владыка» (греч. «кириос», арам. «мара»), он покровитель строителей, мастеров, защитник амбаров и урожая. Сам Кумарби («тот Кумара») почитался как бог зерна (в хеттских источниках часто именуется dISABA (шумер.) или dHalki (хетт.), «зерно»). На наскальном рельефе в Язылыкая близ Богазкёя с Кумарби отождествляют божество с колосом в руке. Супругой Кумарби была Шалаш (Шалуш) Пидинская. В соседних народах Кумарби отождествлялся с Дагоном[3], Илу и Энлилем.

Аполлон и его сестра Артемида рождены богиней Лето на «неправильной» земле – острове Делос, специально для этого созданном, в то время как Гера прокляла роженицу тем, что ей не найдется места на земле, где она разрешиться от бремени. Этот мотив рождения на острове интересен паралеллью с ведическим мифом о рождении мудреца Вьясы, автора «Махабхараты» и редактора «Вед». Он родился тайно на острове, поэтому второе его имя – Двайпаяна («Островной»). Его отец – мудрец Парашара (сын мудреца Шакти от Адришьянти и внук мудреца Васиштхи), а мать – Сатьявати (ср. с названием «золотого века» – Сатья-юга), «дочь рыбаков». Матерью близнецов Сатьявати и Матьси-«Рыбы» (аватары Вишны) называется апсара Адрика («рыба»), а отцом – полубог-васу Чеди Упаричара  (uparicara ~ ст.-слов. «упырь»).   Но Сатьявати  – это и аватара богини Кали. Также другой сын Кали-Дурги Сканда-Картикейя имел эпитет «гуха» (guha) – «рожденный в тайном месте».

В греческом и хеттско-хурритском мифологическом эпосе совпадают и некоторые поэтические обозначения богов: эпитет титанов «боги минувшего» у Гесиода представляет собой дословный перевод хеттского выражения (karuilesh), в свою очередь передающего хурритское (ammatina Dingirmeshna) – «прошлые боги». К эпосу о Кумарби примыкает большое число хурритско-хеттских эпических сочинений, дошедших до нас большей частью лишь во фрагментах. В них действуют либо те же герои, но в новых ситуациях (Кумарби задумывает уничтожить всех людей, но его отговаривают другие боги; Кумарби сватается к дочери Океана), либо новые герои – Бог-Защитник, которого боги поставили править на небесах, а потом низложили; Серебро (в хурритском мифологическом тексте названный «Серебро, повелитель, царь геройский»), грозящий стащить с неба луну и солнце. Каждый из таких новых фрагментов хеттского и хурритского эпоса либо прямо связан по сюжету с Кумарби (Серебро ищет Кумарби в его городе, но не находит), либо повторяет сюжет какой-нибудь части эпоса о Кумарби: богиня Иштар соблазняет плавающее в воде чудовище Хедамму, которое грозило хурритским городам (в поэме об Улликумми такой же эпизод кончается неудачей Иштар, а в поэме о Хедамму она одерживает победу); гора Вашитта рожает, подобно скале-матери Улликумми. С богиней Иштар связано несколько разных эпизодов, которые как бы противоположны друг другу по сюжету: она либо пытается (безуспешно или с успехом) сама соблазнить чудовище, в том числе и каменное (Улликумми), либо ею самою пытается овладеть гора-мужчина (Пишайшас), которому за это грозит наказание (в мифе северносирийско-угаритского происхождения) [Иванов Вяч.Вс. Хеттская и хурритская литература // История всемирной литературы. – М., 1983. – Т. 1. – С. 118-130].

Хеттско-хурритские мифологические тексты открывают путь к пониманию цикла греческих мифов о смене поколений богов, о борьбе богов и титанов. Как упоминалось, непосредственным предшественником Аполлона в греческой мифологии был бог открывания дверей хеттов и хурритов Апулунас. Куммии хурритского мифа соответствует греческий Олимп, на котором также сменяются поколения богов, оскопляя и изгоняя своих отцов.

Влияние хеттской теогонии на греческую проступает не только в смене божественных поколений, но и в отдельных отмеченных ниже деталях. В греческой традиции Кумарби оказывается паралелью Кроносу, оскопляющему Урана и глотающему камень как ребенка. Такой же паралеллью является и миф как о рождении Афины из головы Зевса, так и пожирания Кроносом своих детей и подсовывания вместо младенца камня, кторый затем стал священным («омфалос»). Бог Кацал, «царь и герой», пробил череп Кумарби, «расколол его, как раскалывают камень» и через него выбрался наружу. Тот пожелал съесть новорожденного, но Эа вместо ребенка вручил камень Кумарби: «… И стал вгрызаться Кумарби в то, что считал своим сыном. Но крепок был диорит, и он обломил об него зубы. И с воплем от боли выплюнул Кумарби камень. Священным стал этот камень, побывавший во рту великого бога. Эа установил его культ, определив жертвоприношения, которые должны совершать люди в соответствии со своими возможностями: люди богатые – приводить быков и овец, бедные – приносить ту пищу, которую едят сами. Не стал спорить Эа, но. И люди сразу же стали нести жертвы, и это помогло выйти наружу богу Грозы. Не пошел он вслед за своим братом, а вышел великий герой положенным путем. И не почувствовал боли Кумарби. Дав жизнь богу Грозы, двинулся Кумарби к горе Ганцура и там в присутствии Ану вышел из тела Кумарби бог Шувалиаши, вышел он положенным путем, как и бог Грозы. А затем породил Кумарби ещё двух богов, двух ужасных богов породил он, как предрекал ему Ану после его победы».

С хурритским мифом об свергнутом боге-царе Кумарби и ростущем на горе из моря Улликуме рискуем найти параллель в шумерской мифологии, а именно об Энки и Абзу.

Шумерский миф рассказывает, что в Эреду находился дворец бога Энки (Эа) «Абзу», воздвигнутый на дне океана. Ни один бог, кроме Энки, не имел туда доступа. В первозданном океане построил добрый Энки город Эреду и вознес его над поверхностью вод так, что он «засиял, подобно высокой горе». Омываемый пресными водами, этот город являлся собственностью бога Энки, который охранял и его жителей. Это был священный город. Паломники продолжали посещать его и после того, как в небесной иерархии произошли перемещения и бог Энки отошел на второй план, уступив первенство своему брату Энлилю.

Сходство борьбы поколений хеттских богов за власть над небом с соответствующими строками «Теогонии» Гесиода давно обратило на себя внимание. Но спорным остается вопрос о путях проникновения этого мифологического мотива в Грецию – непосредственно из Анатолии, откуда родом был отец Гесиода, или через торговые эмпории северносириийского побережья.

Но если соотнести это предание с переселением из Анатолии в Фессалию, на северо-востоке которого и расположен Олимп, носителей культуры Сескло, то тогда многое становится понятным.

 

 

 

7.

 

Первый раз Чатал-Гююк гибнет где-то около 6100 г. до н.э.

В 6200 лет до н. э. произошло самое суровое глобальное похолодание голоцена. Таяние ледников на территории Арктики и Скандинавии приводят к серии гигантских оползней, известных под общим названием Стурегга. Предполагают, что причиной похолодания было катастрофическое таяние ледников Северной Америки и внезапное поступление большой массы холодной воды в северную Атлантику в результате ее прорыва в океан из образовавшегося озера Агассис и других приледниковых озер. Похолодание продолжалось от 200 до 400 лет, в течение которых климат значительно изменился, что привело к исчезновению ряда ранненеолитических культур. Это похолодание не стало причиной нового оледенения, но было более суровым, чем малый ледниковый период средних веков.

Считается, что это похолодание было лишь одним из самых заметных периодических похолоданий, которые случаются в голоцене каждые 1500 лет. Изменение климата 8,2 тыс. лет назад впоследствии было зафиксировано при исследовании  гренландских  ледников и геологических отложений в умеренном и тропическом поясах северной Атлантики. В Антарктике и Южной Америке климатические изменения этого периода менее выражены. Тем не менее, изменения имели глобальный характер, что, в частности, отразилось на росте коралловых рифов в Индонезии и понижении концентрации CO2 в атмосфере. Уровень мирового океана сначала резко повысился на 1,2 м, затапливаются многие прибрежные территории. Под воду постепенно уходит суша, связывавшая территорию Британии и Ирландии с континентальной Европой (Доггерленд). Массы холодной арктической воды приводят к общемировому похолоданию, которое в Северной Африке превращает Сахарскую саванну в пустыню. Одним из следствий является образование Босфорского пролива, в результате чего площадь Чёрного моря увеличивается почти вдвое, появляется ранее не существовавшее Азовское море. Но к 6000 г до н. э. из-за роста ледников уровень мирового океана понизился на 14 м. Это привело к значительному отступлению морей от береговой линии.  Это благоприятствует массовой миграции в Европу неолитических культур из Анатолии и Ближнего Востока (Старчево-Криш, штампованной керамики – импрессо, линейно-ленточной керамики). Эти культуры уже освоили земледелие и скотоводство, благодаря чему довольно быстро превосходят по численности автохтонное европейское население на Балканах. Но к 5800 г до н. э. климат нормализовался, и моря вернулись в свои прежние берега.

В Северной и Восточной Африке эти пять столетий отмечены засухой. На Кипре население после похолодания отсутствовало в течение почти 1500 лет. Более холодным и засушливым климат в течение 300 лет оставался в западной Азии, особенно в Месопотамии. Считается, что это подтолкнуло население к созданию сети ирригационных каналов. Племена, населявшие Месопотамию, жили на островах, возвышавшихся среди болот. Свои поселения они строили на искусственных земляных насыпях. Осушая окружающие болота, они создали древнейшую систему искусственного орошения. Как указывают находки в Кише, они пользовались микролитическими орудиями. Наиболее раннее поселение, открытое в Южной Месопотамии, находилось около Эль-Обеида (Эль-Убейда; близ шумерского Ура), на речном острове, который возвышался над болотистой равниной. Население, жившее здесь, занималось охотой и рыболовством, но уже переходило к более прогрессивным видам хозяйства – к скотоводству и земледелию.

Глобальное похолодание драматически сказалось на некоторых ранненеолитических культурах. В частности, жители Чатал-Гююка ок. 6200 г до н. э. покинули свои жилища, и селение пустовало примерно 500 лет, пока климат не улучшился и поселение просуществовало до 5600 г. до н.э.

Но нового расцвета поселения уже так и не произошло. И виновато в этом то обстоятельство, что его жителям пришлось иметь дело с весьма воинственными соседями – появились неизвестно откуда племена культур Южной Анатолии (нижние слои Хадмилара, Сакчагёзю, Мерсина и Тарса). Их считают предками тех племён, которые позднее стали изготавливать чёрно-серую лощеную керамику на юге Шумера (Эль-Убейд), в Эламе (культура Сузы II), в долине реки Инд перед появлением Хараппской цивилизации, в царстве Ся на территории Китая (культура Луншань), а также на Дунае (культуры Старчево-Криш, Боян, Винча).

Правда, носители цивилизации Чатал-Гююка за время своего отсутсвия на родине успели создать в Северной Месопотамии и Северного Иордана  дочернюю цивилизацию – халафскую  (5600-4500 гг. до н.э.). Наиболее изветный археологический памятник – Невалы-Чори (Невали-КориНевали-Чори, тур. Nevalı Çori) у подножья Тавра на восток от Чатал-Гююка. Небольшие поселения халафской культуры располагались у рек, были плотно застроены однокомнатными сырцовыми домами в виде толосов (погребальных сооружений) с примыкающими прямоугольными хозяйственными постройками, иногда с печами, очагами (в том числе для обжига керамики). Земледелие основывалось на природных осадках, ирригация не использовалась. Выращивали эммер (сорт пшеницы), ячмень и лён. Держали коров, овец и коз. Найдены каменные  зернотёрки,  ступки, серпы, обгоревшие зёрна разных видов пшеницы, ячменя, кости домашних животных (коровы, овцы, козы, собаки и др.). Многочисленны орудия из кости. Керамика халафской культуры находилась в различных районах северной Месопотамии и во многих районах Анатолии. Это свидетельствует о том, что она широко использовалась в этом регионе. Керамика разнообразных форм украшена геометрической или сюжетной (изображения животных) росписью, коричневым по розоватому или желтоватому фону. Изготавливалась также неокрашенная и полированная керамика. Обнаружены антропоморфные и зооморфные глиняные фигурки, отдельные медные предметы (в том числе печать). Но медь не использовалась для изготовления орудий. Поскольку население Тель-Халафа первоначально состояло из пришельцев из Хаджилара и Чатал-Гуюка, так что религиозный комплекс халафской культуры не сильно от них отличается. Погребения – трупоположения в катакомбах и ямах, трупосожжения. Мертвых хоронили вместе с дарами, среди которых были глиняные женские фигурки. Дикий бык почитался как символ мужского плодородия. Изображения быков, букрании (украшения из бычьих и козлиных черепов) имели культовое значение и, вероятно, были связаны с богом грозы, занимавшим важное значение во всех древних религиях Ближнего Востока. Не было найдено мужских глиняных фигурок, хотя изображений богини-матери было очень много. Она типично изображалась присевшей, в сопровождении голубей, с преувеличенной грудью.

«… Было бы соблазнительно рассматривать перемещение ближневосточного культурного центра к востоку не как случайность, а как результат упадка западных культур – Хаджилара и Западного Чатал Хююка. Без учета того факта, что выходцы с запада, скорее всего ремесленники, нашли себе новых покровителей на востоке, невозможно объяснить большое число «анатолизмов» в халафской культуре. Религия, культ быка, обработка металлов, ткачество, великолепная посуда, высокий уровень технического разви- тия в целом не могут не напоминать подобные черты в … Чатал Хююке, Хаджиларе и Джан Хасане. Предполагают, что конец халафской культуре поло- жили пришельцы с юга Месопотамии. Расширение сети ирригации могло вызвать избыток носителей убейдской культуры, которые направились на поиски новых земель. Халафская культура была уничтожена или исчезла, по-видимому, около 4400-4300 гг. до н. э., но не без сопротивления, фиксируемого по крайней мере материальной культурой в отдельных местах» [Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока / Пер. с англ. – М. : Наука; Гл. ред. восточ. лит-ры, 1982. – С. 117].

Далее предлагаем несколько обобщающую хронологию [Попов Б.И. Энки, Адам и Небесные правители // http://zhurnal.lib.ru/p/popow_b_i/ktomy1glava99-93.shtml]:

5508 г. до н.э. – год библейского сотворения на Земле нового мира; окончание династии Небесных правителей Тянь-хуанов, включавших в себя тринадцать поколений, согласно китайским преданиям; брак Ана-Неба и Ураш-Земли (культура Джармо), согласно шумерским преданиям.

Есть версия, что до-шумерские названия Тигра и Евфрата — Идиглат[4] и Буранун — как-то связаны с доарийскими дравидическими цивилизациями Элама (Юго-Западный Иран) и Индии (Мохенджо-Даро и Хараппа).

5508-5207 гг. до н.э. – династия земных правителей Ди-хуанов, начало «неолитической культурной революции» у племён каменного века, проживавших на территории от Дуная до Японского моря. Дальнейшее развитие на Дунае культуры Старчево, неолитической культуры в Фессалии (ок.5530 до н.э.), Буго-Днестровской культуры в Северном Причерноморье, культуры племён Южной Анатолии (нижние слои Хадмилара, Сакчагёзю, Мерсина и Тарса), Самаррской культуры на севере Ирака, Оюклинской на западе Туркмении, Джейтунской на юге Туркмении, культуры Кельтеминар в Приаралье, Ташбулатовской на Южном Урале, Новопетровской в Среднем Приамурье, Руднинской в Приморье, племена Хассунской археологической культуры в Сирии создают строительный горизонт Ярым-тепе I и Халафскую археологическую культуру.

5207-4982 гг. до н.э. – династия человеческих правителей Жэнь-хуанов. Завершение Хассунской культуры и продолжение Халафской культуры.

4982-3600 гг. до н.э. – эра Шиди (-мореходов) или Пяти братьев. Развитие на Дунае археологической культуры Винча, а на побережье Персидского залива – Убейдской (до-шумерской) археологической культуры.

3525 гг. до н.э. – появление культурного героя Энки, выходца с острова Дильмун, в устье рек Идиглат (Тигр) и Бурунин (Евфрат), основание им города Эреду. С небес было ниспослано на землю «царство». Энки так говорит: «… Мой отец, царь небес и земли, дал мне явиться во славе на небе и земле… Из Экура, дома Энлиля, я перенес искусство ремёсел в Абзу и в Эриду… Я старший сын Ана… великий правитель Земли… «старший брат» богов, ниспосылающий благоденствие… вершающий правосудие вместе с царём Аном в небесном святилище, определяющий судьбы вместе с Энлилом… Меня истинно возлюбила богиня Нинти… Я глава аннунаков (сошедших с Небес на Землю), первый сын, рождённый от божественного Ана…». Мать Энки – богиня-прародительница Намму.

Сам владыка мудрости (по-шумерски «ухо» и «мудрость» звучат одинаково – «игештуг») бог Энки часто именуется в шумерских текстах Нин-иги-куг — «владыка светлого – то есть ясного, мудрого – глаза».

На острове Дильмун жила на острове красавица Нинсикила, «госпожа чистоты» и «прельстился ее красотою Энки и возлёг с богиней на просторном месте, на чистом месте в уединении». Нинсикила родила восемь дочерей. После этого супруги покинули остров. Затем Энки стал верховным богом города Эреду. Он изобрёл плуг, мотыгу, форму для кирпича. «Став за плуг, Энки выкорчевал кустарник, провёл по земле первые борозды и засеял их зернами. Для хранения урожая он соорудил закрома. Он наполнил Тигр и Евфрат животворной водой и сделал всё, чтобы они служили плодородию. Берега их он засадил тростником, воды заполнил рыбою. Горные пастбища Энки отдал во власть царя гор Сумукана, скот пасти поручил богу-пастуху Думузи, показав ему, как надаивать молоко и отстаивать сливки, как строить овчарни и хлевы. Энки обучил женщин выводить из шерсти овец нить и сплетать её в ткань, после чего поручил наблюдать за их трудом богине ткачества Утту. Заметив, что люди лучше ухаживают за тем, что принадлежит им, Энки провёл между участками земледельцев межи, наметил границы между городами. В стране между двумя реками не было металлов, из которых изготовлялись орудия труда и оружие, а также любимые смертными мужами и женами украшения. Но Энки было известно, что золото, серебро, медь имеются в изобилии в стране Мелухха, куда можно добраться морем. Он показал путь в эту страну, где можно обменять зерно и плоды садов на металлы. Энки создал город Эреду, подняв в него воды из подвластного ему подземного пресного океана. Чтобы люди не были похожи на зверей, Энки создал установления и записал их на скрижалях».

Если верить археологам, то собственно шумеры пришли в низовья Тигра и Евфрата действительно после потопа, произошедшего в 3266 г. до н.э. Первым царем всего Шумера из Первой династии Киша был Гаур (ок. 3275 до н.э.), который правил якобы 1200 лет после того, как потоп смыл страну, и «царство» было ниспослано с небес во второй раз.

В эпосе шумеры упоминают свою прародину, которую
они   считали родиной всех людей – высокие горы на «острове Дильмун» (отождествление с островом Бахрейн – спорное, так как миф записан как раз в эпоху активных торгово-политических контактов с Дильмуном). Что заставило их покинуть «горы» – неизвестно. Свидетельством того, что шумеры пришли с гор, является их способ постройки храмов, которые возводились на искусственных насыпях или на сложенных из кирпича или глиняных блоков холмах-террасах. Едва ли подобный обычай мог возникнуть у обитателей равнин. И еще одно доказательство: в шумерском языке слова «страна» и «гора» пишутся одинаково (kur). Среди жителей таинственного острова Дилмун в древности упоминались некто Энзак, набу острова Дилмун, его жена Лахамун – царпаниту Дилмуна, а также Мешкидак – главный бог Дилмуна.

Интересен также древнейший эпос «Энмеркар и Верховный жрец Аратты». Здесь говорится о споре двух правителей за поселение в своем городе богини Инанны. Оба правителя в равной степени почитают Инанну, но один живет на юге Двуречья, в шумерском городе Уруке, а другой — на востоке, в стране Аратта, славящейся своими искусными мастерами и источником лазурита. Притом оба правителя носят шумерские имена — Энмеркар и Энсухкешданна. В другом эпосе «Энменкар и Лугальбанда» герой Лугальбанда отправляется в Аратту просить богиню Инанну о помощи против семитских кочевников-«марту». В  другой поэме под названием «Лугальбанда и гора Хурум» рассказывается о том, что Энмеркар, правитель Урука, решил совершить поход в Аратту, чтобы покорить ее. Энмеркар для этого приготовил громадное войско из жителей Урука под командованием семи безымянных полководцев и Лугальбандой, который упоминается в поэме как восьмой. Войско пришло в гору Хурум, но тогда сильно заболел Лугальбанда. Его спутники думали, что он умер, бросили его и решили на обратном пути взять его тело и вернуть в Урук. Однако Лугальбанда был жив, но очень болен. Он начал молиться богу Солнца, богу Луны и богу Венеры, и они восстановили его здоровье. Затем Лугальбанда начал бродить по пустыни и догнал войско. Описание пути в Аратту а эпосах совпадает – через Сузы (современный Хузистан) и Аншан (современный Фарс), перевалить через семь гор и спуститься вниз в сторону равнины. Ж.Ф. Хансман отождествляет на этом основании Аратту с поселением Шахр-и-Сохте, археологическим памятником, находящемуся на юго-востоке озера Хелман на востоке Ирана, в котором были найдены тысячи кусочков лазурита и сердолика и их обработки. Также в поселении были обнаружены оттиски цилиндрической печати, указывающие на связи с Месопотамией начала III тыс. до н.э. Но Ю. Мажидзаде, исходя из даного описания пути, сопоставляет Аратту с современной иранской провинцией Керман (поселения Тепе-Яхья и Тал-и-Иблис), который находится между Шахр-и-Сохте и Уруком. И Керман и Шахр-и-Сохте являются пунктами на караванной дороге доставки лазурита из горного Бадахшана с Северном Афганистане, который В.И. Сирианиди вообще отождествляет с Араттой [Абу Аль Хассан Махмуд Бакри Муса. Город Аратта в шумерском эпосе (вопрос иранско-месопотамских взаимоотношений и локализации) // http://humanities.edu.ru/db/msg/45750#_edn33].

Еще одно свидетельство эпоса: ниппурский бог Нинурта, сражаясь на Иранском нагорье с некими чудищами, стремящимися узурпировать шумерский престол, называет их «дети Ана», а между тем хорошо известно, что Ан — самый почтенный и старый бог шумеров, и, стало быть, Нинурта состоит со своими противниками в родстве. Таким образом, эпические тексты позволяют определить если не сам район происхождения шумеров, то, по крайней мере, восточное направление миграции шумеров в Южное Двуречье. 

 

 

8.

 

Гибель Чатал-Гююка (5600 г. до н.э.) хронологически соотноситься с началом распространиения в Европу (от Адриатики до Апеннин, Пиренеев и Сев. Марокко) неолитической культуры Импрессо (культура кардиальной/кардиумной/штампованой керамики, ККК; название происходит от обычая отпечатывать на керамике раковины моллюска сердцевидки, Cardium edulis; некоторые археологи используют альтернативное название — «тиснёная (кардиальная) керамика», Printed-Cardium Pottery, Impressed Ware, поскольку среди отпечатков встречается не только Cardium; носители культуры относились к средиземноморской расе, что резко выделяло их среди местных мезолитических кроманьонцев).

Наиболее заметной характеристикой данной культуры являются их развитые навыки навигации (каботажное плавание; концепция «морских пионеров» Ж. Зильяна), что доказывают находки видов морепродуктов, которые можно добыть только в открытом море. Эта способность позволила им колонизировать обширные регионы вдоль средиземноморского побережья. При этом культура кардиальной керамики никак не связана с Критом, где в минойский период также были развиты мореходные традиции (исследователи XIX века предполагали такую связь через посредство Бутмирской культуры в Боснии).

Считается, что эта керамическая традиция возникла в Гебале (Библе) в IX тыс. до н.э., откуда мигрировала в Македонию (Пре-Сескло), а оттуда распространилась в Западном Средиземноморье и в Адриатике (культуры Данило и Хвар). Однако, как указывает А. Корсун, гебальская керамика исчезла также внезапно как и появилась, не оставив после себя значительного продолжения, между ею и западно-средиземноморским импрессо существует значительный хронологический разрыв. Напротив, древнейшее импрессо появляется в Сахаре в IXVIII тыс. до н.э. («сахаро-суданский комплекс» или «хартумский мезолит») независимо от гебальского [Корсун А. Мегалитические храмы Мальты: новые гипотезы // http://polit.ru/article/2013/05/09/ps_malta/].

Плацдармом колонизации ККК в Европе стала Фессалия (пре-Сескло со штампованой керамикой). В поселении Сескло жило около 3 тыс. человек, что позволяет сопоставить его с неолитическими городами Ближнего Востока (Чатал-Гююк; интересно, что крупный рогатый скот был одомашнен в Фессалии, где появился на несколько столетий раньше, чем в Чатал-Гуюке) и считать первым известным городом Европы: «…Сескло – большое (8-10 га), хорошо спланированное, плотно застроенное поселение, где жили около 3 тыс. человек. По количеству населения его можно сравнить с докерамическим Иерихоном и Чатал-Хююком. Но в отличие от этих известных поселений докерамического энеолита Сескло имело акрополь (кремль), укрепленный стеной и рвом, улицы и даже площади на пересечении улиц. Дома, правда, малы. В центре акрополя Сескло находился мегарон (здание с колоннами), который мог быть общественным зданием или жилищем вождя» [Титов В. С. Неолит и энеолит // История Европы: в восьми томах.. – М.: Наука, 1988. – Т. І. Древняя Европа – С. 83].

Поначалу носители ККК колонизировала юг Италии — начиная с Апулии и далее в другие регионы на юге полуострова и в Сицилии. Почти во всех случаях представители культуры селились в пещерах. Постепенно колонизация охватила Лаций, Тоскану, Сардинию, Корсику и Лигурию, отдельные поселения   были  основаны на побережье Прованса. ККК распространилась на юго-восток Франции и восток Испании и Португалию. Вдали от прибрежных земель данная культура распространилась на север вдоль долины Роны (традиция Ла-Огетт) и на запад по реке Эбро. Продвижение её далее на запад было чем-то ограничено, хотя она и сыграла роль в (обычно медленном) развитии первых неолитических культур Атлантического региона. Длинные курганы и прочие мегалитические монументы на северо-западе Европы нередко содержат остатки керамики и другие артефакты данной культуры. В этот же период данная культура колонизировала Северную Италию, куда она пришла по суше с Балкан. Продвижение ККК на территорию северной Греции оказалось безуспешным. Все эти колонизации датируются в границах 6000/5800-5400 гг. до н.э. Ранний (дохрамовый) неолит Мальты как локальная культура ККК (импрессо) представлен пещерой Гхар-Далам, в которой древнейшие свидетельства неолита датируются 5400 г. до н.э.

Согласно исследованию украинского археолога Дмитрия Гаскевича, носители этой культуры в VI тыс. до н.э. заселили не только указанные области, но и оказали значительное влияние на формирование Буго-Днестровской культуры (например, поселение Саврань; другие комплексы, вероятнее всего, находились на плодородных прибрежных низменностях, в настоящее время затопленных морем, уровень которого в течение последних 8,5 тысяч лет повысился более чем на 10 м) [Гаскевич Д.Л. Северо-понтийское импрессо: происхождение неолитической керамики с гребенчатым орнаментом на юге Восточной Европы // http://www.e-anthropology.com/Katalog/Arheologia/STM_DWL_9azJ_B8Z52kEkuui9.aspx].

Когда экспансия закончилась, началось локальное развитие местных средиземноморских культур.

Западные потомки данной культуры обозначаются как «эпикардиальная керамика»: во Франции – культура Шассе, 4500 – 3500 гг. до н. э., в Швейцарии – культура Кортайо; в Англии – культура Виндмилл-Хилл  (или другое название: Хэмбери-Эбингдон; начала сооружение Стоунхенджа на самом раннем этапе своего существования). На севере Италии данная культура дала начало культуре сосудов с квадратным горлом (будущим лигурам), а на адриатических Балканах — трём родственным культурам Хвар, Лисичичи, Бутмир и Хаманджия (от последней происходят культуры Боян, Гумельница и Варна).

Особенно интересной оказывается возникшая в 3000 гг. до н.э. на средиземноморском побережье Иберии под влиянием франко-иберийских потомков кардиальной культуры т.н. Альмерийская культура (варианты: иберо-сахарская культура, культура Альмерия, культура Эль-Гарсель). По мнению видных лингвистов XIX века  А. д’Арбуа де Жубэнвиля, Ю. Покорного и П. Кречмера, предполагаемыми потомками культуры кардиальной керамики в исторический период являются иберы в Испании и лигуры в Италии (оба данных народа были позднее ассимилированы римлянами). Об этом, по их мнению, свидетельствует выделяемые в топонимике Лигурии, юга Франции и восточного побережья Испании топонимы с характерными суффиксами. Гипотеза о родстве басков с иберами, которую разделяет ряд современных лингвистов, также позволяет связать и басков с культурой кардиальной керамики (через Артенакскую культуру — с культурой Ла-Огетт на юге Франции).

Очевидно, этой культуре принадлежит тотемное слово для обозначения животных, которым приписывались магические или сверхъестественные свойства: латин voltur, vultur «стервятник» < этрусск. Velθur (как личное имя) < пра-сев.-кавказ. *gwe:rdV (*gwe:t’V-rV) «хищные зверь или птица», и этот же корень присутсвует в греч. blosyrós «страшный, ужасный». Этот пра-сев.-кавказский корень общий и для праалтайск. *ké:rdu (˜k`-) «хищная птица», дравид. *karaɖ-i  «черный медведь» и индо-европ. *pºrd-  «пантера, леопард» (греч. párdos, párdalos, латин. pardus «леопард», испан. рardo «коричневый»). Также прото-кельтское *longā «лодка, судно» (от которого присходят англ. vessel, франц. vaisseau «лодка», латин. vāscellum «маленькое судно», каталан. vaixell «корабль») и латин. lanx «блюдо» (отсюда –  bilanx «баланс»)  являются пра-сев.-кавказ. происхождения *leq’V «судно». Другое название средства передвижения неолитических аграриев происходит от пра-сев.-кавказ. *bo:ndzz(w)V «судно» / прото-нахск. *baṭṭV-m (~ā,tt) > прабаск. bontsi, баск. ontzi / untzi «корабль, лодка» / чечен. battam > лат. uncia, и корень которого заимствован в в и.-е. как  *(s)pondh (испан. «bote», каталан. pot, англ. «boat»), славянск. «пядь» изначально как «мера длинны (лодки)» (затем ложно соотнесенное с близким по звучанию «пятина»), как и предыдущий корень *leq’V «судно» изначально дал понятие «локоть» (мера длинны ковчега, например).

Носители альмерийской культуры проникли и на Мальту и поддерживали постоянные связи с Восточным Средиземноморьем, откуда они пришли в Испанию. С собой мигранты привезли плиты-идолы эгейского типа, а также коллективные захоронения типа толосов, характерные также для неолитического Кипра (3700 – 2300 гг. до н. э.). Затем же эти каменные статуэтки иберийского типа появляются в бронзовом веке на Кикладах, как и в микенском прострастве – погребения-толосы [Корсун А. Мегалитические храмы Мальты: новые гипотезы // http://polit.ru/article/2013/05/09/ps_malta/]. Наследницей Альмерийской культуры стала культура Лос-Мильярес, погибшая под ударами культуры бронзы около 1800 гг. до н.э. На керамике, найденной в Лос-Мильярес, обнаружены символические мотивы, в том числе в виде двух соединенных зрачков глаз. Подобные же рисунки обнаружены на каменных идолах.

Вероятно, кардиально-альмерийское наследие символизируют в греческой мифологии тельхины – вулканические божества морской глубины, почитавшиеся на Родосе как спутники Посейдона и составлявшие, по преданию, древнейшее население острова. Имя «тельхины» происходит от глагола δέλγω — «очаровываю, одурманиваю». Как сыновья богини моря Талассы  вместе с Кафирой воспитали Посейдона, которого вверила их попечениям Рея. Они были волшебниками, изобретателями различных искусств и изделий, между прочим — искусства изготовления статуй богов. Они обладали свойством изменять свой вид; ни с кем не делились своими знаниями и искусством. Поэтому им приписывалось изготовление таких предметов искусства, которые приносили вред и гибель, например серпа, которым Крон кастрировал своего отца Урана, трезубца Посейдона и др. По местному преданию, Посейдон полюбил сестру тельхинов Галию («Ива») и был от неё отцом шести диких сыновей и дочери Роды («Роза»), именем которой был назван остров. Как злые и завистливые демоны, они, по преданию, окропили поля острова водой Стикса к большому вреду для растительности и животных. С другой стороны, одному из тельхинов, Миласу («Мельнику»), приписывается изобретение мельницы. Согласно Сервию, на Родосе жили 9 тельхинов, которых убил Аполлон в образе волка. По Диодору, предвидев грядущий потоп, покинули остров и расселились (Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 56, 1). Либо, когда Аполлон, задумав овладеть о-вом Родосом и освободить его от власти nельхинов, затопил его, тельхины рассеялись по разным странам и, между прочим, поселились на Кипре, Крите и в Ликии. По версии Страбона, на Родосе было 9 тельхинов, причем те из них, кто сопровождали Геру на Крит, назывались куретами (Страбон. География X 3, 19). Пришли с Крита на Кипр, а затем на Родос, первыми стали обрабатывать железо и медь, изготовили серп Крона (Страбон. География XIV 2, 7). По Светонию, имена тельхинов — золото, серебро и медь [Колобова К. М. Из истории раннегреческого общества. – Л., 1951. – С.46]. Часть обитавших на Крите тельхинов прибыла в Беотию и основала храм Афины Тельхинии (Павсаний. Описание Эллады IX 19, 1). По Овидию, «народ иалисских тельхинов» Зевс скрыл под воды (Овидий. Метаморфозы VII 365-367).

Фессалийская культура Сескло считается материнской для возникших позже других балканских неолитических культур, в частности Старчево-Кришской (Кёреш). В V тысячелетии до н. э. поселение Сескло было завоевано соседней культурой Димини (происходящей из Винча, второй волны анатолийских земледельцев). Но И. Лирицис вместе с Р. Гэллоуэем провел сравнительный анализ керамики из Димини и Сескло с использованием термолюминесцентной датировки, и выяснил, что поселение Димини (древний Иолк) возникло около 4800 г. до н. э., за 4 столетия до исчезновения культуры Сескло (около 4400 г. до н. э.).

Вероятно, противостояние между Сескло и Димини и отражает миф об аргонавтах, так как причиной этого похода был спор за царскую власть в фесаллийском городе Иолке между Ясоном, сыном Эсона (сын Кретея, сына Эола и внука Эллина,  и Тиро, дочери Салмонея, сына Эола), и его троюродным дядей Пелием, братом-близнецом Нелея (отца царя-мудреца Нестора, проживший много поколений) и сыном Посейдона и нимфа Тиро (близнецы-братья были оставленны матерью и воспитанных пастухами, что напрашивает сравнение с мифом о рождении италийских героев Ромула и Рема и их противоборстве). Вернувшись в Иолк из похода на «Арго», Ясон узнал, что за время его отсутствия Пелий убил его отца и всех его родственников (подмешав яд в чашу с жертвенной бычьей кровью). Благодаря хитрости Медеи, убедившей дочерей Пелия, что для возвращения отцу молодости его следует разрубить на части, Ясон жестоко отомстил обидчику. Ясон — участник погребальных игр по Пелию, выступал в борьбе. Коварство Медеи и Ясона возбудило негодование народа: они были изгнаны из Иолка, и престол достался сыну Пелия, Акасту, товарищу Ясона по походу аргонавтов. Жена Акаста Астидамия влюбилась в чужеземца Пелея, сына Эака, сына Зевса и нимфы Эгины, царя острова Эгина (первым основал храм, боги обращались к Эаку как к мудрому судье для разрещшения споров, а после смерти он стал привратником подземного царства, охраняя ключи от Аида). Но Пелей отверг Астидамию. Тогда она оклеветала его, утверждая, что он пытался её соблазнить (ср. с иранской легендой о Сиявуше). Акаст пытался погубить Пелея, но неудачно. Позднее Пелей вместе с Ясоном и Диоскурами разграбил Иолк и убил Астидамию. Разрубив ее тело на части, он по ним привел войско в город. Пелею вместе с Хироном (дочь которого Эндеида считалась матерью Пелея) приносили человеческие жертвы в Пелле Фессалийской (Пеллене). Сыном Пелея и Фетиды впоследствии стал Ахиллес.

По наиболее распространенной версии, Ясон и Медея были изгнаны из Иолка и поселились в Коринфе у царя Креонта, где счастливо прожили 10 лет (либо Ясон был царем Коринфа). У них родились два сына – Мермер и Ферет. Согласно Гесиоду, у него был сын Медей от жены Медеи. Согласно поэме Кинефона, у Ясона и Медеи были сын Медей и дочь Эриопида. По Диодору, у них было три сына: Фессал, Алкимен и Тисандр.  Когда умер царь Иолка Акаст, именно Фессал  стал царем, а его подданные стали называться фессалийцами.  Когда Ясон решил вступить в новый брак с дочерью царя Креонта Главкой (другой вариант — Креусой), возмущённая изменой Медея прислала в дар новобрачной отравленное одеяние, и та умерла в страшных мучениях. Своих малолетних сыновей от Ясона Мермера и Ферета Медея убила на его глазах, а сама унеслась на колеснице, запряжённой крылатыми конями (драконами). Ясон покончил жизнь самоубийством, повесившись, либо он погиб вместе с Главкой, либо был убит в святилище Геры в Аргосе, по другой версии, он дожил до старости и погиб под обломками обветшавшего «Арго», заснув в его тени.

Есть версия, что он вторично отправился к колхам вместе с Медеей и покорил ряд стран, ему воздвигли храмы. У халибов Анатолии был акрополь Ясония [Псевдо-Скилак. Перипл 88 // Вестник древней истории. – 1947.–  № 3. – С.243]. Его потомки — албанцы (Солин, 15,5). Предполагается, что рассказ об Азоне, легендарном персонаже древней грузинской истории (царе Картлии, изгнанным своими поддаными за жестокость), связан с мифом о Ясоне.

Если иметь в виду, что все же Ясон, победитель Дракона, потерпел поражение в борьбе за царский трон Иолка, то параллелью мифа об Ясоне и Пелие может быть индоарийский миф об унижении Индры, победителя Вритры.

Индра, завидуя Ашвинам, получившим от мудреца Чьяваны сому, пытается лишить его жизни, но Чьявана создает чудовище Маду, чтобы покарать Индру, в результате чего бог в страхе обращается в бегство, но потом Чьявана прощает Индру и расчленяет Маду («Шатапатха-брахмана» IV, «Джаймини-брахмана» III, Мбх III.124 и др).  Индра наносит обиду валакхильям (мудрецами размером с палец), и они предсказывают ему поражение от Гаруды. Гаруда побеждает Индру и захватывает сосуд с амритой (Мбх I.28-29). Затем, в войне с Раваной и его сыном Мегханадой Индра терпит поражение и попадает в плен, и Мегханада увозит его на своей колеснице на Ланку; Брахма и прочие боги отправляются к сыну Раваны и уговаривают его отпустить Индру. Страдает и моральный облик бога-громовержца из-за нарушения им дхармы. Индра пытается соблазнить Ручи, супругу мудреца Девашармана, но терпит неудачу (Мбх. XIII). Зато любвиобильному богу удается добиться своего от Ахальи, жены отшельника Гаутамы, за что и подвергается проклятию отшельника («Рамаяна» I.47-48; «Брахмавайварта-пурана» IV.47; «Падма-пурана» I.56; Мбх XIII.42).

 

[1] Рецессивная форма гена «пирин», проявляется в случае, если к ребенку рецессивная форма перешла и от отца и от матери. Эта форма (аллель) вызывает так называемую «средиземноморскую болезнь», характеризующуюся резкими повышениями температуры тела. Такие гены имеются у североафриканских евреев – 22%, у иракских евреев – 39%, у ашкеназских евреев – 21%, у иранских евреев – 6%, у 20% армян. Имеются они и у других средиземноморских народов (у курдов, арабов, турок), но в меньшей доле. Как считается, данная аллель этого гена возникла в результате мутации (скачкообразного изменения молекулярного состава гена) не позднее 40 тысяч лет назад. Судя по наибольшей частоте этой аллели у евреев и армян и постепенного снижения доли при удалении от территории севера Верхней Месопотамии и южных склонов Армянского нагорья можно сделать вывод, что местом возникновения ее была именно эта местность, и наиболее близки к евреям по происхождению армяне. Видимо, предки армян были северными соседями предков евреев на этой территории. Семейная средиземноморская лихорадка, характеризующаяся периодическими приступами с болью в животе, плевритом или артритом, вызывается мутациями M680I, M694V, V726A в гене MEFV. Ген является рецессивным, т.е. болезнь проявляется у человека при попадании в него этих мутаций и от отца и от матери одновременно. Одна из этих мутаций – M680I найдена также и у армян. Мутация V726A была найдена у армян, евреев-ашкенази и у иракских евреев. Все три мутации обнаружены у турок. Имеются и другие мутации, вызывающие эту лихорадку. Непереносимость лактозы (молока) наблюдается у 82,5% ашкеназских евреев. У неевреев, происходящих из Северной Европы, непереносимость лактозы имеется только у 16,7% населения и увеличивается в направлении от Северо-Западной Европы на юго-восток. В то же время исследование показало, что у евреев-ашкенази свой генотип, который легко выделяется при геномном исследовании выходцев из Европы, что локализует происхождение евреев-ашкенази Ближним Востоком. Среди евреев-ашкенази с болезнью Паркинсона мутация LRRK2 G 2019S была обнаружена в среднем в 18,3% случаев. Это в 15–20 раз больше, чем в европейских популяциях. Высокая частота болезни Паркинсона среди арабов Северной Африки предполагает ближневосточное происхождение мутации G 2019S. Это подтверждает ближневосточное происхождение евреев-ашкенази. Мутация связана с идентичным набором генетических маркеров у этих популяций. Возраст этих маркеров определен приблизительно в 2000 лет, т.е. до возникновения евреев-ашкенази. Среди евреев распространена группа генетических заболеваний, выражающихся в образовании на коже волдырей (пемфигус). Такие же болезни встречаются и у испанцев. Объясняется это заметной примесью у них еврейских генов, которая возникла во время пребывания евреев в Испании в средние века и переходе части евреев в христианство после 1492 года до н.э. во время изгнания из Испании евреев, не перешедших в христианство. У евреев обнаружена генетическая мутация, называемая ADH2*2, которая обеспечивает защитный эффект от алкоголизма. Почти все коренные европейцы испытывают недостаток ADH2*2. Те, у кого есть эта мутация, имеют тенденцию менее часто потреблять алкоголь, меньшее количество, или вообще его не потреблять, или иметь более неприятные реакции при его употреблении.. Как показали генетические исследования, мутации, вызывающие болезни у евреев, вызваны генетическим дрейфом, связанным с «эффектом основателя», а не с естественным отбором [Покст В. Происхождение еврейского народа // http://www.berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer6/Pokost1.php].

[2] В 2001 г. достаточно сильные аргументы в пользу родства шумерского языка с сино-тибетской языковой группой (особенно со старотибетским языком) выставил Ян Браун (337 лексических соответствий, в т.ч. показатели 1-го и 2-го лица ед.ч. местоимений, числительные, обозначение частей тела и термины родства, анализ фонемных соответствий между шумерским и старотибетским, словообразование и элементы морфологии).

[3] Филистимлянский бог Дагон (филистимляне – “народы моря”, по Библии пришли с Крита/Кафтора) – это Дигон (греч. δίγονος, «дваждырожденный»), эпитет Диониса, которому критяне поклонялись как быку. Согласно мифу, Диониса убили титаны, когда тот принял образ быка, поэтому критяне, разыгрывая страсти и смерть Диониса, зубами разрывали на части живого быка. Однако свими истоками Дигон является греческой реинтерпретацией забытого уже ими индо-европейского корня на бозначения «божества злаков», от которого происходят хеттское «текан» и греческое «хтон» – «земля» (Деметра и Персифона имели эпитет Хтония и хетскую богиню звали Даганципа), и также попал в иврит как «дганим» – «зерновые культуры» и к этрускам как бог Таг.

[4] Тигр (Идиглат) иврит Хидэкэль, где «дэкэль» – «пальма», Евфрат – иврит Прат (< Хипрат).

Сохранить в:

  • Twitter
  • Grabr
  • email
  • Facebook
  • FriendFeed
  • Google Bookmarks
  • Yandex
  • Memori
  • BobrDobr
  • LinkedIn
  • MySpace
  • PDF
  • RSS
  • Yahoo! Buzz
  • Add to favorites
  • Live
  • MSN Reporter
  • Print