Олег Гуцуляк: К символике трипольских женских статуэток со змеями на животе: герменевтика образа

  «… если еда Иезабели есть ваш Бог,
тогда пусть стошнит вас, когда вы её едите»
(Иоанн Златуст, из «Послания
Константинопольскому собору
403 года»).

Семитское слово «ханаан» одного ностратического истока с дравидо-тамильским «анангу» – «мучение», «переживание», «страх», т.е. «внутренняя сила, находящаяся в предметах, вещах, людях», она разрушительна, но и благодатная, требующая постоянного ритуального контроля и подчинения воле человека, а не наоборот.

Тот же ностратический (бореальный) корень обнаруживаем в древнескандинавском ygg “страшный” (связанный с нем. Angst) и балто-славянским «яга» (чеш. jeze, jezenka, jezinka; литов. jega “сила, мощь”, pajegti “мочь”; латв. jega “разум, сила, смысл”, jegt “понимать” [1]). Скандинавское ygg известно как эпитет бога Одина и присутствует в названии Мирового Дерева Иггдрасиль («Конь Игга»). Это дерево укрыто влагой со вкусом мёда и листья, которое ест мифическая коза Хейдрун (Гудрун), питающая своим молоком со вкусом мёда погибших в бою воинов.

Структура относительно мифологического Мирового Древа Жизни обнаруживается с определенной чёткостью: плоды из него доступны только трансцендентным существам, тем, кто не дотронулся к плодам из другого дерева – Познания Добра и Зла. В ином случае, последнее рассматривается как преступление, наказанием чего есть отлучение от ранее допущенных плодов.

«Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть». Плод в подлиннике – это peri, слово, означающее потомство, выводок, детей или наследников.

В связи с этим возникает соотношение значений «проступок» > «вина» (ср.: укр. “вина”, но др.-инд. vana – “дерево”; валл. gwaith “делать”, “осуществлять” ( > “причина”), но валл. coeden “дерево”; латин. culpa, др.-ирл. cоl “Sunde, грех”, “Blutschande, кровосмешение”, но ирл. caill “лес”, нім Holz; и.-е. *ker- “делать”, “осуществлять” (укр. “кара” – «наказание»), но латв. cers “куст” (тот же корень в укр. “черешня”); др.-инд. rna “виноват (в действии)”, но нем.диал. Ron “ствол дерева”; др.-англ. wite “Strafe, наказание, кара, мучение, пытка, терзание”, “Pein”, но др.-англ. widu “лес”; рус. “у-прекать”, “у-прёк”, но и.-е. *perku- “дуб” (литов. Перкунас «бог грома», с идолом в виде дуба); др.-перс. pars- “наказание, кара”, “Pein, агония, мука, страдание”, но др.-верх.-нем. fereh “дуб”; осетин. axxos “причина”, но др.-англ. ak “дуб”; укр. “кара”, но др.-прус. karige “mountain-ash, рябина”, совр. панджаби kars “дуб” [2].

Параллелью библейской традиции – (Бог говорит): «Не едите из него, и не дотрагивайтесь к нему – чтобы вам не умереть (ибо тогда не будут доступны плоды из Дерева Жизни)» – (Но Змей утверждает:) «Умереть – не умрете (сразу)!.. и будете вы, словно Боги, знающие добро и зло» (Быт., 3:2-5), – в мифологии доколумбовых индейцев Америки будет: «Змея спросила: «Не хочешь ли ты меня отнести? – Как же я смогу? Ти такая тяжелая! – Нет, я легкая! – Но ты такая большая! – сокрушался человек. – Да. я большая, но я легкая. – Но ты полна рыбы… – Если ты меня тнесешь, я отдам тебе всю рыбу, которая внутри меня…» [3]. Удивительно, что в последнем пасаже К. Леви-Стросс не увидел здесь мотива «искушения» принципом «иметь» (to have).

Анализируя ближневосточный образ Змея, А. Мень указывает, что он связан с представлениями об существе низа, коварства и в то же время грозно-могущественного. Змея подкрадывается незаметно, жалит внезапно, она владеет завораживающей силой. В древних космогониях воплощает «Бездну», был богом плодородия и одновременно – уничтожения и хаоса. В библейском предании богоотступничество ассоциируется с языческим искушением и Змей как атрибут богов плодородия стал символом зла, сопротивления истинному Богу. В «Апокалипсисе» «древний Змий», Дракон и Сатана – синонимы. Об этой силе Иисус Христос говорит как о «князе мира», с которым он пришел сразиться. Святое Писание именует Сатану «отцом лжи» и «человеко-убийцей», ибо обман, ложь в гигантских масштабах стали орудием против «высшей Правды». «Будете словно боги», – говорил Змий и искусил, обманув человека [4].

Змея, свернувшаяся в круг, якобы, как знак плодородия, изображался на брачном фартухе у славян. Также беременные носили его перед родами, чтобы мужское потомство было здоровым и сильным [5]. В антропоморфной пластике Триполья-Кукутени чётко выделяется образ беременной женщины со змеёй, находящейся на животе, якобы, по мнению учёных, охраняющей плод во чреве женщины [6]. У каракалпаков оберег «онгирмоншак» (o’n’irmonshaq)  в виде подвеска, носимой чуть ниже пупа, — важнейшая принадлежность свадебной одежды. Полагают, что внешний вид её повторяет купола мечетей и мазаров. Верхняя часть обязательно украшена резьбой и зачастую позолочена. У некоторых образцов имеются вставки небольших кораллов или бирюзы. Нижняя часть оснащена узорчатым ободком («шашак»; shashaq) со множеством небольших цепочек, каждая из которых заканчивавется тиснёным лепестком или бубенцом.

Именно здесь, по нашему мнению, раскрывается тайна символики змея. И помогает в этом экзегеза церковно-славянского эквивалента понятия «змей» – «ГАД» (прасл. *gadъ < і.-є. *guodh- / *guedh-) и происходящие из него рус. «ГАДКИЙ», «ГАДОСТЬ», которому родственно сербо-хорв. “гад” – “отвращение”, “тошнота”; ниж.-луж. gad “отрава”, “ехидна”, “гадюка”; литов. geda “стыд, срам”, др.-прус. gid-an- “срам”; ст.-англ. cwed “дурной”, “плохой”; ср.-верх.-нем. quat “грязь”, нім. Kot, нем.диал. Kit “грязь”, нидерл. kwaad “злой, гадкий”; др.-инд. gatha “песня, речь”, авест. gatha “песнопение”. Английское сленгове cat “тошнота, извергать то, что съедено” восходит к корню, представленого в тохар. А kat- “выбрасывать, разбрасывать” (ср.: греч. skedannymi “выбрасывать, разбрасывать”) и “разорение, гибель, крах” [7] и ранне-и.-е. бином КХ-ТХ- (где Х – любой гласный) > греч. kata, хетт. katta “сверху вниз (отсюда слово “катастрофа”), то, что извергается” [8].

Слово «гад» указывает на то, что ведет себя аналогичным образом: «растягивается, как змея, извивается,как змея, кусает, как змея» (румун. se intinde ca sarpele, se zvircoleste ca sarpele, musca ca sarpele) [9].

Это ничто иное, как проявления тошноты в желудке. Собственно – утренняя тошнота, которой страдает большинство беременных.

Доктор Марджи Профет из Калифорнийского университета в Беркли считает, что эта утренняя тошнота имеет большое адаптационное значение и что развилась она в процессе эволюции для защиты развивающегося эмбриона от любых токсинов, которые могут оказатся в еде матери. Исследовательница отмечает тот факт, что большинство женщин страдает от тошноты и рвоты в первые три месяца беременности, т.е. тогда, когда формируются органы зародыша и ребенок в это время наиболее беззащитен даже от следов трав в диете матери. Утренняя тошнота вызывает состояние, при котором беременная вероятнее всего откажется от продуктов, в которых находятся природные токсины. Но вместе с тем она отдает предпочтение легкой низкотоксической диете  из таких продуктов как хлеб, крупы, сыр, что, по мнению беременной, прекратит позывные к рвоте. Учёные установили, что у женщин, которые испытывают слабую тошноту, или не испытывают её совсем, выкидыши бывают в два-три раза чаще обычного, ибо обращаясь к устранению рвоты, этого защитного механизма, ничего не подозревающие женщины употребляют очень много продуктов, которые делают зло эмбриону на ранних стадиях его развития [10]. Например, придерживание беременными сырной диеты ведет к появлению у новорожденных ликостомии и липраббитии.

Таким образом, в период беременности тошнота-«гад» стала причиной того, что женщины искали спсобы избавиться от позывов к рвоте, вследствие чего токсины не выводятся из организма женщины, а наоборот, влияют губительно на зародыш. Символически эти «низкотоксические продукты» изображены как «плод из дерева добра и зла»: доброе – ибо не вызывает утреннюю тошноту, но зло – ибо губително для зародыша.

Е. Блаватская устами египетской богини Исиды провозглашает: «… Я была первая, открывшая смертным тайну пшеницы и ржи. Я та, которая подымается в созвездии Пса… Радуйся, о Египет! ты, бывший моей кормилицей» [11]. Но эта тайна для основоположницы теософии осталась неразгаданой, хотя она знала, что образ этой «сокровенной тайны» у семитов – демон-козел Азазел – есть «символом отделения», т.е. тошноты и рвоты. Поражает, что у ханаанеян Угарита едой для богини Асирату был сваренный козленок в молоке и масле и считается, что эта еда облегчает зачатие и роды в священном браке царицы [12]. У ацтеков Мезоамерики бог любви Тласольтеотль является одновременно и богом болезненных последствий любви, пожирателем экскрементов (Тлаэлькани), а отсюда – и богом шаманов, врачей, акушеров, дающих травы для прерывания беременности [13].

Первенец Евы Каин повторил грех своих родителей, которые попробывали запретное и этим своевольно изменили свою судьбу и судьбу потомков: Каин убивает Авеля, ибо тот стал творцом последующего состояния Каина – от его жертвы отвернулся Бог. Обобщенно, причиной бедствий стали рассматриваться деяния предков, из-за чего их не стоит почитать. Поэтому духи мертвых становятся злыми существами, которые всячески вредят живым. Отсюда нужно время-от-времени их «задабривать» и приносить жертвы, которые, как правило, подвешивали на деревьях.

Иными словами, можно констатировать, что образ «змея» маркирует важное для древнего человека отношение «человек <=> пища», которое стоит выше всех других и которое рассматривается как изначально данное, с «райских времен», от «духа-предка-тотема», и что извращение внутри этого отношения неминуемо приводит к ухудшению человеческого существования (от отношения между людьми до влияния на последующие поколения).

 

1. Петров В.В. Фольклор і проблема балто-слов’янської єдності // Слов’янське літературознавство і фольклористика: Респ. міжвід. зб. : Вип.5, 1970. – К.:  Наук. думка, 1970. – С.72.

2. Маковский М.М. Лингвистическая генетика. – М., 1992. – С.65-66.

3. Леви-Стросс К. Структурная антропология / Пер. с фр. под ред. и с прим. Вяч. Вс. Иванова.– М.: Наука, 1983. – С.241.

4. Мень А.В. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни : В 7 тт. / Предисл. С.С. Аверинцева. – М. : СП “Слово”, 1991. – Т.1. – С. 146-147.

5. Валецкая Н.Н. О генезисе древнерусских “змеевиков” // Древности славян и Руси. – М. : Наук, 1988. – С.209-210.

6. Памятники трипольской культуры в Северо-Западном Причерноморье / Патокова Э.Ф., Петренко В.Г., Бурдо Н.Б., Полищук Л.Ю. ; отв.ред. Л.В. Субботин. – К. : Наук.думка, 1989. – С.25.

7. Маковский М.М. Английские социальные диалекты : Онтология, структура, этимология. – М. Высшая школа. 1982. – С.44.

8. Андреев Н.Д. Раннеиндоевропейский праязык. – Л. : Наука, 1986. – С.126-127.

9. Цивьян Т.В. Змея=Птица : К истолкованию тождества // Фольклор и этнография: у этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. – Ленинград: Наука, 1984. – С.50.

10. Анжьер Н. Эволюция и болезнь // За рубежом. – Москва, 1992. ­ № 5. – С.20.

11. Блаватская Е.П. Тайная доктрина: Синтез науки, религии и философии. – СПб: Андреев и сыновья, 1991. – Т.2.Ч.1. – С.461.

12. Шифман И.Ш. Культура древнего Угарита (ХIV-ХІІІ вв. до н.э.). – М. : Наука, 1987. – С.70.

13. Бреле-Руэф К. Сакральная медицина (фрагмент) // Поликарпов В.С. История религий : Лекции и хрестоматия. – Гардарика : Экспертное бюро, 1997. – С.296-297.

 

Сохранить в:

  • Twitter
  • Grabr
  • email
  • Facebook
  • FriendFeed
  • Google Bookmarks
  • Yandex
  • Memori
  • BobrDobr
  • LinkedIn
  • MySpace
  • PDF
  • RSS
  • Yahoo! Buzz
  • Add to favorites
  • Live
  • MSN Reporter
  • Print